Среди ветвей высокого раскидистого генеалогического древа, начало которому положил много веков назад Кан Сюлю, есть род Балтыжаковых. Он славится большим трудолюбием и добрыми традициями, которые передаются из поколения в поколение. В Великую Отечественную вместе со всем советским народом Балтыжаковы самоотверженно ковали победу на фронте и в тылу. О судьбе одного из них, Захара Кирилловича, и его семье я и хочу вам поведать.
Родом он из аала Сапогов. В их семье было 12 детей, но в живых осталось только двое. Захар окончил всего три класса. Дальше учиться не было возможности, так как отец заболел туберкулезом. Его лечили в Абакане почти два года. В это время скоропостижно скончалась мама. И пришлось Захару скитаться по абаканским улицам, кое-где подрабатывать, а иногда и приворовывать, чтобы не остаться голодным.
После выздоровления отец переехал жить в село Московское и взял с собой Захара. По направлению колхоза Захар окончил курсы механизаторов и работал комбайнером. В мае 1940 года его призвали в армию. Служил на далеком Кольском полуострове. Но ровно через год по состоянию здоровья (из-за сильного обморожения) Захара демобилизовали.
А тут война… В декабре 1941-го в Абакане началось формирование 309-й стрелковой дивизии. Захара направили в 558-й отдельный саперный батальон. Располагался он в Усть-Абакане. Всю зиму готовились сибиряки к будущим боям с ненавистным врагом, а 30 апреля 1942 года после торжественного митинга на Первомайской площади их провожали на фронт. Первое боевое крещение наши воины получили на станции Лиски Воронежской области. Все лето 42-го шли тяжелые бои. Во время одной из операций Захар по приказу командира батальона подорвал мост через Дон, а на той стороне, оказывается, оставались наши отступающие войска. Узнав об этом, Захар долго не находил себе места. В конце августа его как опытного сапера направили в 13-й гвардейский отдельный батальон, который относился к специальной диверсионной школе.
— Подготовка там была очень хорошей, — вспоминал Захар Кириллович. — Мы изучали все виды мин и взрывчатых веществ немецкой и других армий, ориентирование на местности по карте, осваивали приемы рукопашного боя и прыгали с парашютом. Диверсионному делу нас обучал испанец с помощью двух переводчиков. Он даже был награжден орденами Ленина и Красного Знамени.
В январе 1943-го нас бросили в только что освобожденный Воронеж. Мы разминировали авиационный завод, медицинский институт и другие объекты. Быть сапером очень опасно. Он ошибается один раз, и это стоит ему жизни.
У меня был друг, старший сержант. Он хорошо играл на баяне, а я пел. Особенно бойцам нравились в нашем исполнении русские народные песни. Когда мы разминировали мединститут, в одном из залов увидели пианино. Мой друг с радостью бросился к инструменту, но я резким рывком преградил ему дорогу. При осмотре внутри пианино мы действительно нашли растяжку…
После Воронежа Захар Балтыжаков участвовал в разминировании Харькова, но 16 марта 1943 года его пришлось снова сдать. Сердце Захара разрывалось от боли за свою страну, от того, что приходилось отступать.
И вот Курская битва. Решающее танковое сражение под Прохоровкой. Свой вклад в эту победу внес и Захар Балтыжаков. “Мы несколько раз в сопровождении разведки переходили линию фронта в тыл врага для подрывной деятельности, — продолжал свой рассказ Захар Кириллович. — Но однажды во время такого перехода немцы обнаружили нас и открыли шквальный огонь. Одна из пуль попала мне прямо в пилотку. Едва я успел схватить ее, как в метрах десяти упал дальнобойный снаряд. “Все, конец!” — мелькнуло в голове. Но снаряд не разорвался, и я остался жив…
После Курской битвы пятерых саперов, в том числе и меня, направили в распоряжение штаба партизанского движения при военном совете Четвертого Украинского фронта (в отряд имени Буденного). Мы проводили различные диверсии — взрывали мосты, коммуникации, уничтожали технику и живую силу врага. Но узнав, где мы находимся, фашисты окружили нас и заблокировали все выходы. Командир отряда приказал нам во что бы то ни стало найти проход. Я выбрал трех лучших бойцов, и после тщательных поисков мы все же нашли такое место. Но там был немецкий наблюдательный пост из двух солдат. Одного “убрал” я, другого — разведчики. Обмотав лошадям ноги и колеса телег тряпками, мы тихо прошли мимо немецких позиций. А под утро я заминировал колею проселочной дороги двумя противотанковыми минами, тщательно их замаскировав.
Немцы, обнаружив своих убитых солдат, подняли тревогу и бросились в погоню за нашим отрядом. Мы остались в засаде прикрывать отход. На проселочную дорогу, где я поставил мины, выехал “Тигр”, а за ним грузовая машина, полная немцев. Танк, подорвавшись на мине, закрутился на месте. А машина начала разворачиваться и наехала на вторую мину. От взрыва в разные стороны полетели колеса, части кузова и тела немцев. Так наш отряд вырвался из окружения. Меня и других бойцов представили к наградам.
После соединения с войсками Красной Армии наш отряд расформировали. Я остался в распоряжении штаба партизанского движения. В октябре 44-го меня направили в Чехословакию. Летели мы на американском “Дугласе”. Над немецкой территорией попали под ураганный огонь зенитных орудий. Самолет бросало из стороны в сторону. Летчики уходили от света прожекторов, пикировали… Словом, делали все возможное, но заданной точки так и не смогли найти, поэтому вернулись. Троих бойцов из двадцати пришлось заменить. Через сутки мы снова полетели на этом “Дугласе” и благополучно приземлились на парашютах на свет костров. Нас с огромной радостью встретили чехословацкие партизаны. Вместе с ними мы участвовали во многих боевых операциях против немцев…”
Поведал Захар Кириллович и о том, как его, сибиряка, поразили Карпаты, особенно гора Баба лютая, которую русские в Первую мировую не могли взять и на которой он пел песни свои друзьям-партизанам. Довелось нашему земляку воевать и в Австрии.
За большие боевые заслуги и длительное пребывание в тылу врага Захару 8 февраля 1945 года дали месячный отпуск. Домой он добирался долго, случалось даже в телячьем вагоне. А вот, наконец, родная Хакасия, Абакан, Ташеба и село Московское… Увидев Захара, отец крепко обнял его и заплакал. Радости не было конца. А на другой день Захар случайно встретил красавицу Мотю и влюбился в нее с первого взгляда. Моте он тоже пришелся по душе. Только вот Захару после отпуска (по направлению Абаканского военкомата) довелось еще учиться в Омской танковой школе, а затем служить в Белоруссии. Домой он вернулся в мае 1946 года.
Бог послал Матрене и Захару шестерых детей — Алексея, Валентину, Татьяну, Виктора, Сергея и Ларису. Многие годы супруги Балтыжаковы добросовестно трудились в совхозе. Решением Хакасского облисполкома в 1958 году Захару Кирилловичу было присвоено звание “Лучший скотник области”. Он участвовал во Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства. Односельчане неоднократно избирали его депутатом местного Совета. Под стать мужу трудилась и Матрена Николаевна. Такими же трудолюбивыми и добрыми выросли их дети. К родителям они относятся с большим уважением. “Наш отец — это человек-легенда, — говорит Виктор Захарович. — Он столько повидал и пережил! Слушаешь его и диву даешься, как он, будучи сапером, остался жив. Мы гордимся нашим отцом и бережно храним его бесценные реликвии: орден Отечественной войны, два — Красной Звезды, медаль “Партизану Отечественной войны” 1-й степени и другие, а также комсомольский билет, боевую характеристику, приказ об отпуске, фронтовые письма и фотографии, многочисленные почетные грамоты… Мама у нас тоже замечательная. Это неутомимая труженица. Шестьдесят лет прожили наши родители в любви и согласии, и для нас, детей и внуков, это достойный пример…”
Да, растет ввысь и вширь славное генеалогическое древо, начало которому много веков назад положил Кан Сюлю. Крепнут его ветви, в том числе и род Балтыжаковых. А недавно на нем появилась еще одна крепкая веточка — богатырь Тимур. Салют вам, Балтыжаковы!
Галина ИВАНОВА
Абакан