Великая сила Интернета позволяет далёкое сделать близким, а неизвестное — достоянием всего человечества. При желании о человеке известном можно узнать практически всё. Но заменит ли Всемирная паутина живое общение? Сможет ли показать настроение собеседника, его энергетику, наполнить тебя ощущениями того, что ты прикоснулся к чему-то великому, таинственному, неизведанному?
До знакомства с Александром ПАНЖИНСКИМ я принципиально не стал изучать подробности его биографии в Сети. Знал, что родился на Дальнем Востоке. Конечно же, был в курсе, что он — серебряный призёр Олимпийских игр 2010 года. А иначе бы зачем я ломился в гостиничный номер российской звезды в профилактории «Кедр»? На Кубке Хакасии по лыжным гонкам на призы главы республики в посёлке Вершина Тёи Аскизского района он стал первым в классическом спринте, обойдя Михаила Девятьярова и Глеба Ретивых…
Доказать свою правду
— Александр, давайте всё-таки начнём с детства. Кто тот человек или те обстоятельства, которые направили вашу жизнь в сторону больших спортивных достижений?
— Родился я в Хабаровске. На Дальнем Востоке, где хорошие лыжные традиции, где достаточно снежная и морозная зима. Вырос в спортивной семье. Мама и папа — мастера спорта Советского Союза по лыжным гонкам. Брат, сестра — все занимались, но…
— …вы самый успешный.
— Это уже в детстве проявлялось. Брат старше меня на три года. И тем не менее я с ним на равных состязался. Было видно, что какая-то перспектива у меня есть. Отец, Эдуард Николаевич, преподавал физическую культуру в университете и работал тренером по лыжным гонкам. До 16 лет меня тренировал в лыжной секции. Не скажу, что воспитание было суровое. Но что такое дисциплина, я понял уже тогда.
— Ваша мама каким-то образом помогала? Или она не вмешивалась в мужские дела?
— Отец всё контролировал. Всему обучал. Папа какое-то время даже тренировал мою маму. Возвращалась она с соревнований, разбирали плюсы, минусы. Много примеров рассказывал он из своей жизни, из маминой. Так вот я и вырос.
— Пробовали себя в каких-то других видах спорта?
— Меня как-то привели в зал спортивной гимнастики. Я был достаточно развит физически. Но ни одного занятия там не провёл — просто не захотел. В какие-то другие секции я тоже не ходил. Может, в генах уже… Дело в том, что у отца тренировки были достаточно разнообразные. Нельзя сказать, что я с малого возраста узко специализировался: лыжи, лыжи, лыжи. Вовсе нет. В детстве должно быть разностороннее развитие.
— Первые свои соревнования помните?
— Отец проводил контрольную тренировку среди студентов. Я тогда был ещё очень маленьким. Лет десять, наверное, исполнилось. Такой холод стоял, помню. Бежали они 10 километров. И отец меня и брата немножко мотивировал. Мне сказал: «Добежишь гонку до финиша — дам тебе 50 рублей. Сможешь шоколадку купить…» Евгению сказал (брат и постарше, и посильнее всё-таки меня): «Если одного студента обгонишь — к 50 рублям ещё чуть-чуть добавлю». Брат кого-то обогнал, а я… Я пробежал 5 километров, ушёл на второй круг. А холодно было… По-моему, холоднее, чем сейчас в Тёе, — далеко за 20 градусов. Плохо себя чувствовал, шёл к финишу и плакал — сил не было. Мама следом за мной бежала на лыжах: «Ты уже молодец… Ну всё, хватит… Мы тебе и так денег дадим…» Но я не поддался уговорам, показал характер. Вот это запомнилось. Возможно, тогда отец во мне что-то и увидел. Что я в состоянии перебороть себя, даже когда очень тяжело. Потом были успехи школьные, городские. На уровне края побеждал. Отдельно что-то выделить не могу. Всё как-то в одно сливается.
— То есть вы на краевых состязаниях сразу стали побеждать…— Нет, не сразу. На первенстве Хабаровского края тогда соревнования среди участников моего возраста ещё не проводились. Лет 12 мне было. А там состязались те, кто на три года старше. И тогда я на одной из гонок занял пятое место, а на другой — третье. Обыграл своего брата. Для меня это считалось большим успехом. На следующий год соперники были старше меня на два года. И вот с того дня я уже начал выигрывать.В 2002 году, по-моему, я первый раз выехал на всероссийские соревнования. В Химках они проводились. Тогда я ещё не знал своих возможностей на уровне России. Очень переживал, волновался. И выступил, считаю, достойно. Стал пятым и-и-и… 18-м, по-моему. В 2003 году на таких же состязаниях выиграл все гонки. Вот тогда-то отец начал со мной заниматься более серьёзно.Выступать за Москву я стал через два года — после того, как занял третье место на всероссийских соревнованиях на призы Раисы Сметаниной. Проводятся они ежегодно, считаются очень важными. Многие чемпионы мира, олимпийские чемпионы, такие как Евгений Дементьев, именно там себя показали. Это такая первая проба, смотр спортсменов всей России. А так как в Хабаровске имелись большие проблемы с финансами, принял предложение выступать за сборную Москвы. То, что для Москвы было хорошим результатом, для Хабаровского края оказалось недостаточным. Странно, но такое бывает. Хотя я единственный спортсмен, кто за всё время попадал в призёры.Обидно, лыжные гонки вроде бы с богатой историей и развиты в нашем крае, но в то время руководство не стремилось особо поддерживать. И не очень-то понятно, почему отца начали притеснять. Чуть ли не предателем считали. Отдал сына в другой регион.
Но это было до тех пор, пока я не выступил в Ванкувере. В спорте свою правду и силу можно доказать только на лыжне. В 2010 году всё получилось. Я доказал, что не зря сделал этот шаг. Не зря отец отдал меня в Москву.
— А сейчас в крае что-то меняется в лучшую сторону?— Нынешний губернатор старается развивать спорт. И для лыжных гонок что-то делается. Одну базу построили, насколько я знаю, другую реставрируют. Развитие есть, но, считаю, недостаточное. Если сравнивать с другими регионами. Вижу, знаю, общаюсь с ребятами. Ханты-Мансийск, Тюмень, Мордовия, Татарстан. Там гораздо больше денег и сил вкладывают в развитие лыжных гонок.
После меня — не знаю, хороший или плохой пример подал — перспективные девушки уезжали из Хабаровска, выступали за другие регионы. У кого-то чуть больше получалось, у кого-то чуть меньше. Сейчас в Тёе девушки выступают. Одна из них чемпионкой России стала в эстафете. Ксения Малеванная. Ещё одна в биатлоне занимается. Есть и талантливые ребята в Хабаровске, просто их нужно поддерживать финансово. А это проблема… Регион — отдалённый. Чтоб только вылететь на соревнования в ту же Москву и вернуться, потребуется сколько денег… А нужно вылетать и оставаться там на несколько месяцев. Как это делают ребята из Магадана, Камчатки, Сахалина. Затраты, естественно, большие, но со временем могут окупиться. Надо только подождать.
Всё возможно в этой жизни
— Прошла Олимпиада в Ванкувере. Что вспоминается в первую очередь? — Для меня всё было новым. Я первый год попал в состав национальной сборной. Всё в новинку, всё интересно. Я с восхищением ездил на первые в своей жизни этапы Кубка мира. С разинутым ртом смотрел на элиту лыжного спорта, которую мог увидеть только по телевизору. Стою вместе с ними на старте… Это был мой второй Кубок мира и первый в олимпийском сезоне в финском Куусамо. И вот стою, а со мной в полуфинальном забеге… сам двукратный олимпийский чемпион Бьорн Линд. Бежим. Я кого-то обхожу, с кем-то борюсь на равных. Тогда, конечно, было не по себе. Но зато я тогда понял, что могу бороться… Что всё возможно в этой жизни. А что вспоминается? Олимпиада разделена для меня на две части: до гонки и после. До гонки было тяжёлое самочувствие. На всех ускорениях, контрольных стартах очень много проигрывал соперникам. Но мне с каждым днём становилось всё лучше и лучше. А в день гонки — очень хорошее самочувствие. Соответственно, отличный результат, всё сложилось в тот день.
После гонки уже эйфория. Нас возили на всякие встречи. Интервью. Показали Ванкувер. Мы его не видели до этого, жили в 200 километрах от города. Можно было дать себе немножко расслабиться, отдохнуть, посмотреть Олимпиаду в качестве зрителя. Ходили я, Никита Крюков, Лёша Петухов, Коля Морилов — все медалисты Олимпийских игр на тот момент — на хоккейный матч. На тот самый четвертьфинальный между Россией и Канадой. Наши тогда, к сожалению, крупно уступили, но побывать на такой игре… На Олимпиаде. В Канаде. Где играют канадцы… Это всё равно… это… Такая, конечно, атмосфера трибун была суперская. Мы не пожалели, что сходили. Обидно, что наши проиграли, но побывать на такой игре дорогого стоит. Запомнилось на всю жизнь.
— После Ванкувера тяжело было? Уровень требований к вам у тренерского штаба наверняка повысился.— Ну да. Но вначале было очень тяжело спрятаться от журналистов. Если честно. В Ванкувере сразу после гонки несколько дней они от нас буквально не отходили. Тогда это было на свежих эмоциях. В новинку. Интересно. Я с охотой делился, рассказывал. А когда всего этого наелись… Вот приезжаешь в Москву, а после Олимпиады ещё три этапа Кубка мира, к которым тоже нужно готовиться. А тебя тянут туда, сюда. Встречи, приём, интервью, съёмки. Я из-за того распорядка жизни похудел на три — четыре килограмма. Времени не хватало поесть, поспать. И мы, помню, с Никитой собрались и уехали в Рыбинск, в «Дёмино», чтоб хоть там немножко потренироваться. Спрятались.
Спорт — наш основной вид деятельности. Это наша работа. Наш долг перед страной. Поэтому в свободное время все мысли в голове крутятся вокруг лыжных гонок. А спорт требует времени… Тренировки, восстановление. Режим у нас однообразный: поел, потренировался, отдохнул, поспал, опять потренировался, опять поел… Кому-то он может показаться скучным. Но если есть цель в жизни, ты к ней идёшь и не замечаешь трудностей. Особенно когда тебя поддерживает семья, близкие, всё получается лучше.
Не повторить ошибок
— Александр, в Тёе вы не первый раз. Я вас видел здесь несколько лет тому назад.
— Это мой второй приезд. Первый раз приезжал три года назад. Первый год, когда проводили соревнования на нижней трассе. Катались сначала на верхней…
— И как вам условия?
— Я наслышан из рассказов от ребят, когда здесь было всё очень плохо. Я этого не застал. Второй раз живём в профилактории. Нас селят в люкс. Условия достаточно хорошие. По проживанию — нет проблем. По питанию — тоже идут навстречу, стараются угодить. Лично у меня нет никаких нареканий. Единственный минус — сильный мороз. Но это уже не к людям.
— А трасса?
— Трасса интересная, разнообразная. По всему миру они разные. Мы привыкли подстраиваться и не критиковать особо. Если смотреть технические характеристики, она достаточно широкая. Разнообразный рельеф. Есть подъёмы крутые, есть пологие. Много равнины. Спуски все спроектированы грамотно. Хорошая финишная прямая. Есть возможность разобраться с соперниками и показать, что ты сильнее. Больших нареканий нет. Сейчас вот, правда, судьи, тренеры решили сделать слишком длинный круг у спринта. Это порядка четырёх с половиной минут. Таких длинных кругов нигде нет и никогда не было.
— Это плохо?
— Скажу так: не очень хорошо. Нужно соревноваться на той длине круга, которую придётся бежать на мировом чемпионате, на этапах Кубка мира. Лишняя минута в таком темпе — это немножко другая работа. И требует других тренировок, других качеств. Но, повторю, мы подстраиваемся под любые условия.
— По поводу Игр в Сочи… Отчего лыжники падали? С чем были связаны все эти обидные падения?
— Трассу сделали сложную. И погода повлияла. Было очень тепло. Но селитру решили почему-то не сыпать. Это такое химическое вещество, которое сковывает лыжню и получается очень жёсткий снег. Старт проводился в два часа дня. Самое пекло. В горах солнце ещё сильнее «топит». Ребята рассказывали, что все дни до этого стоял лёгкий морозец ночью, и трасса была жёсткая… Но именно в день гонки — выехали на разминку — она уже стала мягкая. А когда много народу проходит, её разбивают ещё сильнее. Появляется каша. На крутом повороте, когда большая скорость, очень тяжело переставлять ноги. Лыжи просто вязнут, застревают в этом снегу. Отсюда и падения.
— После Сочи что-то изменилось в системе подготовки? Что тренеры стараются учесть и вложить в вашу голову, чтобы не повторить прежних ошибок?
— Основная ошибка — мы мало тренировались на мягком снегу. Ты толкаешься, а толчок уходит. Сам проваливаешься. Палки проваливаются. И надо по-другому распределять силы. Немножко менять технику, динамику движений. Стараемся не избегать плохо подготовленных трасс. Такие условия бывают редко, но они могут поджидать нас, как мы видим, раз в четыре года. На том старте, который самый важный. Это очень обидно, но и такое бывает.
Использовать шанс
— За полтора года до Олимпийских игр в Ванкувере меня никто ни в какие кандидаты в сборную даже не рассматривал. В 2009 году я впервые отобрался на молодёжный чемпионат мира и выиграл его. Съездил на один этап Кубка мира и там выступил неплохо: занял 17-е место, став вторым среди россиян. Всё достаточно быстро произошло. Попал в сборную России. На этапах Кубка мира — 10-е, 8-е, 5-е места. На Олимпиаде — второе.
За несколько лет до Игр можно быть явным лидером, а в конечном итоге даже не отобраться. К примеру, Вася Рочев. В 2008 году ему не могли найти равных, а в Ванкувер он уже не поехал. Хотя очень сильный спортсмен.
— Кто-то же в вас тогда поверил? Могли не рисковать и отправить кого-то более опытного.— В первую очередь ты должен сам в себя поверить.
Взяли меня в команду явно не просто так. Но когда готовился летом и даже когда зимой начал выступать неплохо, мне говорили: «Не торопись, твоя главная Олимпиада через четыре года. Всё ещё получится». И даже на Олимпиаде я подходил к своему тренеру Юрию Каминскому, говорил: «Юрий Михайлович, что-то состояние не особо хорошее. Какую задачу ставите на гонку?» «Попадёшь в финал — будет отлично. И вообще не переживай, ты на Олимпиаду уже отобран… Твоя Олимпиада через четыре года. Особо не переживай…» — повторял он. Возможно, Юрий Михайлович это сказал, чтобы я не излишне себя загонял. Чтобы психологически не было давления какого-то. Я вышел на старт раскованно, свободным. Помню, стоял уже в финале. Все забеги отлично шли. И квалификация, и четвертьфинал, и полуфинал. Остался последний старт, самый главный. И вот стою на старте… А уже три раза отбежали — утомление. И мысли такие лезут, что тяжело, а может и не надо, я ещё молодой. Может, на самом деле через четыре года. Но потом… Хорошо, что я смог себя переубедить. И внушить, что четыре года — большой срок. И может что-то не сложиться. К тому же в Сочи будет коньковый спринт, который у меня получался хуже. Классический спринт — только через восемь лет. Восемь лет для спортсмена — это нереально большой срок. К тому же спринт — такая дисциплина, где могут быть и падения, и поломки палок. Неудачно попали в смазку. Не в той физической форме подвёл себя к соревнованиям. Столько всяких нюансов! И всё должно совпасть. И у меня в тот день всё совпало. Выложился по полной, чтобы потом не жалеть всю оставшуюся жизнь. По крайней мере, последующие восемь лет, что не использовал свой шанс.
— Спортсмены иногда любят корить себя за что-то. А вы за что критикуете Александра Панжинского?
— Каждый старт — по-разному. Конкретно не могу сказать. Какие-то ошибки, естественно, допускаешь. Коришь себя, что поступил так, а не иначе. Главное — сделать работу над ошибками и двигаться дальше. Не стоит зацикливаться на одном конкретном старте. Жизнь продолжается. Будут новые соревнования, и ты за счёт своей ошибки, неудачи в следующий раз обязательно прибавишь. Ты же увидел свою слабую сторону. «Ага, — скажешь себе, — мне есть что добавить, значит, я смогу стать сильнее». Я считаю, нужно так рассуждать. Важно анализировать свои гонки. Ещё важнее прислушиваться к тренерскому мнению. Со стороны виднее. Не всегда ты оцениваешь себя объективно.
— Есть те, кто стартует быстро, а кто-то проваливает финиш…
— Это очень индивидуально, у всех по-разному. Каждый строит тактику, схему поведения во время забега на свой лад. У каждого есть слабые и сильные стороны. В том же Ванкувере мне многие говорили: «Вот куда ты полетел? Зачем? Надо было на финиш силы оставить…» Но я-то понимал, что у меня на тот момент очень слабый финиш. И, если бы не побежал так быстро, приехал бы четвёртым-пятым. Поэтому я использовал свою сильную сторону. В подъёмы очень хорошо бежал. Дистанционный ход был хороший. Вот я и сделал отрыв. Чуть-чуть не хватило для победы. Но всё равно серебро.
— Достанется золото вам или Никите Крюкову, решал фотофиниш. А хотелось бы, чтобы ваши дети пошли по стопам отца?
— Если будут мальчики, то хотелось бы. А девочкам не стал бы советовать… Такой тяжёлый вид спорта. У меня жена — в апреле расписались, общаемся давно — тоже лыжница. Мастер спорта. Аня. В девичестве Шиллер, сейчас Панжинская. Она из Магадана. Когда два года назад профессионально закончила заниматься лыжными гонками, я никак не препятствовал. Понимал, что большой спорт для девушки, — это очень большая нагрузка на организм. Сам чувствую на себе. Но то, что она была спортсменка, — это всё равно хорошо. Спорт закаляет. И дисциплинирует. Учит оценивать себя, других. Очень хорошо готовит к жизни.
— Я так понимаю, династия складывается. Ваши родители, теперь вы… Детям просто ничего другого не остаётся…
— Так это же хорошо. Но я заставлять не буду. Будут не лыжниками, пойдут в другой вид спорта — чем плохо? Главное, чтобы ребёнок вёл здоровый образ жизни. Не шлялся где-то по подворотням. Много сейчас соблазнов… И наркотики. И чего только нет… Надо от этого как-то оградить. А спорт как раз помогает, направляет в нужную сферу…
Каким должен быть тренер?
— Обратил внимание, у вас на журнальном столике книжка Бориса Акунина. Ваш любимый автор?
— Да, любимый. Детективы люблю. Вон там ещё книга Эдгара Аллана По. Некоторые его детективные рассказы читал до этого, нравились. Купил книжку не из разряда детектива — половину осилил, дальше не могу. А Борис Акунин идёт. В удовольствие! Он так пишет… Всегда загадка остаётся до самого конца, кто убийца. Из других авторов… Жюль Верн. Читал недавно «20 000 лье под водой», «Таинственный остров». Тоже очень понравилось. На одном дыхании. Люблю иногда читать автобиографии известных спортсменов. Не так давно прочитал про Лэнса Армстронга, известного велогонщика…
— Музыка, кино… Кому или чему отдаёте предпочтение?
— Кино люблю смотреть. Музыку слушаю больше для расслабления. В дороге чаще всего. Но я не придерживаюсь какого-то определённого стиля. Слушаю буквально всё. Это может быть и рэп, и музыка в стиле транс, и шансон…
— Каким, на ваш взгляд, должен быть тренер?
— Тренер в разное для спортсмена время должен быть разным. В детстве он обязан где-то и заставить. Потому что маленькие дети ещё не совсем понимают, для чего им это надо. Стало чуть тяжело, они: «Всё, не хочу, не могу!» Тут надо и объяснять уметь, и уговаривать, чтобы он остался в спорте.
— А как это сделать? Легко сказать…— В детстве не надо заставлять их делать монотонную, трудную работу. Как я уже говорил, необходимо разносторонне развивать ребёнка.Недавно наши тренеры и научные сотрудники ездили на конференцию в Норвегию. И там выступали норвежские специалисты. Они говорили о том, что до 15 лет лыжники в Норвегии не тренируются в каких-либо секциях, командах. Они занимаются дома под руководством родителей. Зимой просто катаются на лыжах, а летом на какой-то специальной подготовке акцент не делается. То есть играют в футбол, бегают кроссы… Первые соревнования для них начинаются после 15 лет. По их итогам выявляют более талантливых и перспективных. И вот с ними-то начинают более серьёзно работать.
У нас такой принцип подготовки маловозможен. Если ты к 15 — 16 годам не будешь показывать результата, тренеру просто перестанут платить зарплату. Соответственно у него одна задача — форсировать твою подготовку. У кого-то из подопечных это получается хорошо, а у кого-то отпадает желание заниматься спортом. В детстве они, получается, намучились. Естественное развитие шло наперекор с нагрузками. Отдав весь свой потенциал в детстве, некоторым из них во взрослом спорте добавить уже нечего. Вот почему у нас в юниорах каждый год победители первенств мира появляются, а на чемпионатах мира — раз-два и нет? Наверное, надо что-то менять. Брать пример с Норвегии. Хотя это всё сложно. Одним махом непросто изменить целую систему в стране.
— Лично мне встречаются специалисты, которые говорят: «Я не обязан воспитывать ваших детей, моя задача — тренировать». Разве эти два процесса могут идти врознь?
— Вот когда я попал к Юрию Михайловичу Каминскому в 16 лет, он не только наше тело тренировал, но и нашу голову, если можно так сказать. Он объяснял много методических тонкостей, нюансов. Элементарные вещи, вплоть до того, какие бывают мышцы. Теория. И когда ты выходишь в большой спорт… Если не понимаешь, для чего нужна эта нагрузка, для чего требуется вон та тренировка, далёкого пути у тебя не будет. В большом спорте много зависит от самого спортсмена. Тренер — как помощник, советник. Он даёт направление, вектор — как тренироваться. А основную работу ты делаешь внутри себя. Сам проводишь тренировки. Круг — 5 — 10 километров, тренер видит, как ты выполняешь его установку на расстоянии в 100 — 200 метров. Остальное время идёшь один. Не будешь себя сам контролировать — ничего и не выйдет. Наставник должен быть и вторым отцом, и тем человеком, который умеет тебя поддержать. Найти нужные слова, когда тяжело и что-то не получается, не каждый может.
— Если не повезло с тренером — может ничего и не получиться.
— Да, многие состоявшиеся спортсмены меняют тренеров. Не могут найти общего языка. Надо же понимать, что, когда спортсмен становится взрослым, тренер должен уметь уступать, искать компромисс. Дискутировать, а не стоять твёрдо на своём. Состоявшийся спортсмен не станет просто отлынивать от тренировки, потому что ему лень. Он лучше чувствует себя и понимает, надо ему это или нет. Нужен диалог, взаимопонимание.
— На кого равнялся Александр Панжинский, когда начинал тренироваться? Кумиры менялись по мере взросления или это был один и тот же человек?— Менялись. Когда был совсем молодым, мне нравился Мика Мюллюла. Победитель Олимпийских игр, неоднократный чемпион мира. Финский лыжник был моим кумиром. На тренировках я представлял, что, как Мика Мюллюла, обгоняю кого-то.Когда начал взрослеть, был моим кумиром Бьорн Линд. Ныне двукратный олимпийский чемпион. Прямо с ума сходил! Рад, что познакомился с ним. За год до Ванкувера, я уже говорил, в Куусамо стоял с ним на старте в полуфинале. Потом на этапе Кубка мира в Отопени я был пятый, а он шестой. Я его в полуфинале обыграл и в финале. Я был счастлив. Проиграл четверым соперникам, но у него-то я выиграл. Конечно, это уже был закат его карьеры. И в Ванкувере он выступил не совсем удачно. Но я с ним там даже пообщался немножко после гонки — он подошёл к нам с Никитой. Было приятно поговорить с таким человеком.
Сейчас у меня нет какого-то конкретного кумира. Стараюсь просто смотреть, сравнивать одних спортсменов с другими. У каждого есть сильные стороны, есть чему поучиться. Для меня теперь это собирательный образ.
— Рядом с вами не первый год работает тренер спринтерской сборной Михаил Талгатович Девятьяров…
— Он постоянно помогает. Как бывший спортсмен, чувствует нас, знает на своём опыте, что действительно тяжело и что требуется сделать по-другому. Он через себя всё пропускает. Часто его спрашиваю про то, как они тренировались в советские годы. За счёт чего ему удалось завоевать олимпийское золото? Много чего интересного рассказывает, тоже есть чему поучиться, что почерпнуть. Были тогда спортсмены легендарные. И, конечно, приятно работать с ними бок о бок. Всегда можно спросить совет…
— Конкуренция между спортсменами всегда существует. Как удаётся сохранить атмосферу дружественности в сборной?
— У нас отношения — на грани шуток, подколов… И это всё по-доброму. Если бы была тяжёлая ситуация в команде, то нелегко пришлось бы и на сборах. Стараемся не обострять. Все у нас люди адекватные. Я, Никита Крюков, Лёша Петухов и Антон Гафаров — уже семь лет вместе. Какие-то ребята приходят, уходят. Всегда их хорошо встречаем, никакой дедовщины у нас нет. Всегда стараемся что-то посоветовать. Поэтому у нас и царит такая лёгкая атмосфера.
— Атмосфера, нацеленная на результат? Успехов вам. Будем ждать от сборной только побед.
Беседовал Александр ДУБРОВИН, Абакан — Вершина Тёи — Абакан