Бабушка русской революции — Газета «Хакасия»

Екатерина Брешко-Брешковская за годы своей революционной деятельности никого не убила, однако своих сподвижников-эсеров умела убедить, что террористический акт — это подвиг во имя счастья народа. Арест, тюрьма, ссылка — этот привычный ей жизненный круг разомкнулся в 1917 году, когда произошла Февральская революция. Это событие застало Брешко-Брешковскую в Минусинске, где она отбывала ссылку.

Окончание. Начало в № 216 — 217 от 16 ноября.

В Минусинске

Эта новость потрясла всех ссыльных. Никто из них даже в самых смелых мечтах не мог представить такого поворота событий. Они готовили революцию, жертвовали ради её осуществления здоровьем и жизнью. Но все были уверены, что произойдёт она не скоро, в отдалённом будущем. И вдруг — вот она, революция! — уже свершилась. Стихийно возник митинг. Люди обнимали друг друга, ликовали и … плакали. У многих за плечами было по 10 — 15 лет ссылки, каторги. Они уж и надежду потеряли, что когда-нибудь это закончится. Центром неожиданного митинга стала Екатерина Константиновна. В тот год ей исполнилось 73 года. Из них 43 года она посвятила беззаветному служению революции. Радостное известие сплотило всех ссыльных, независимо от партийной принадлежности, побудило их действовать сообща. Уже 3 марта был создан комитет общественной безопасности, куда вошли представители разных партий. И в тот же день прокурор Минусинского окружного суда получил телеграмму из Петрограда от министра юстиции, члена Государственной думы Александра Керенского. В ней было сказано: «Предписываю лично явиться к Екатерине Константиновне Брешко-Брешковской, объявить ей от моего имени о полном её освобождении. Передать моё приветствие и оказать полное содействие и помощь в случае, если Брешко-Брешковская пожелает немедленно ехать в Петроград».Появление этой телеграммы объясняет тот факт, что в дни Февральской революции Керенский вступил в партию эсеров. Он счёл своим долгом освободить старшего товарища по партии.Хотела ли она ехать? Конечно! Ехать, непременно ехать! Завтра же! На другой день перед отъездом Екатерины Константиновны к ней нагрянула целая делегация от городской думы Минусинска «для выражения от населения чувств восхищения перед её стойкостью в защите интересов народа». Со всеми возможными почестями Бабушку проводили в путь. Железная дорога — Ачминдор тогда ещё не была достроена. Поэтому её сначала в повозке доставили до Ачинска, где была крупная узловая станция. Для Брешко-Брешковской подготовили специальный вагон, где она была единственной пассажиркой. В пути на станциях её встречали торжественно, приветствовали как героиню. Это было поистине триумфальное возвращение.А в Минусинске после её отъ-езда состоялось заседание комитета общественной безопасности, обсудившего вопрос «об ознаменовании пребывания в Минусинске «Бабушки» Русской Революции (в протоколе написано именно так: всё с большой буквы. — Н.К.) Е.К. Брешко-Брешковской». По этому вопросу было принято три решения. Первое: «Обратиться к Городскому управлению с предложением приобрести дом Таланкина, где проживала «Бабушка». Второе: «Поручить М.Н. Кузнецову проэкт создания в названном доме учреждения имени «Бабушки» Русской Революции — Е.К. Брешковской». Третье: «Обратиться во все демократические общественные организации за ассигнованием средств для указанной цели».В Минусинске у Таланкина было три дома, в том числе просторный дом по улице Мира, на углу с улицей Кравченко, в котором и проживала Брешко-Брешковская. В этом доме с 1917-го до 1927 года располагалась школа имени Брешко-Брешковской. Дом не сохранился, его снесли не так давно.

Кроме того, в Минусинском краеведческом музее была открыта особая комната имени Е.К. Брешко-Брешковской.

«Заслуженная подвижница свободы»

Революционный Петроград восторженно встречал Бабушку, приветствуя её как «заслуженную подвижницу свободы» — так писали на транспарантах. Старушка не собиралась почивать на лаврах. Одним из лидеров партии эсеров в то время был Питирим Сорокин. Вместе с ним Брешко-Брешковская редактировала газету «Воля народа». Выступала на бесконечных митингах и собраниях. Она стала старшим другом и наставником Керенского, который с большим уважением относился к ней.Большевиков Екатерина Константиновна очень не любила. Называла их марксятами. Убеждала Керенского, что с марксятами надо бороться беспощадно — «уничтожать их, как диких зверей». К Октябрьской революции отнеслась крайне враждебно. Советскую власть не приняла. Участвовала в создании «Союза возрождения России», целью которого было антибольшевистское вооружённое восстание для свержения советской власти. Когда пленные белочехи подняли мятеж, она направила им «Завещание братьям-чехословакам их Бабки Катерины Брешковской», призывая к борьбе с большевиками.

В 1919 году Брешко-Брешковская эмигрировала в США. Умерла в Чехословакии в 1934 году. Ей было 90 лет. До конца жизни она оставалась верна своим взглядам на революционную борьбу.

Кем она была?

Кем она была, эта женщина? Фанатичкой? Патологически жестоким от природы человеком, осмелившимся именем бога благословлять тех, кто нарушал главную заповедь — «Не убий!»? Соратники Брешко-Брешковской были о ней совсем другого мнения. Они буквально боготворили её, преклонялись перед её самоотверженностью, непоколебимостью идти до конца к намеченной цели. Они называли её «эмблемой торжества свободы и социализма».Ладно соратники. Совершенно посторонний человек, ничуть не склонный к её героизации, тоже составил иное мнение о ней. Это американский журналист Джордж Кеннан, совершивший в 1885 году долгое и трудное путешествие по Сибири для ознакомления с условиями ссылки и каторги. С Брешко-Брешковской Кеннан познакомился в Селенгинске. Вот что он писал о ней: «Это была дама лет 35, с энергичным, умным, но некрасивым лицом, с открытым и свободным обращением. Она показалась мне доброй, тепло и чутко отзывавшейся на каждое явление. Лицо её носило следы пережитых страданий, а в густых, чёрных кудрявых волосах, коротко остриженных в каторжной тюрьме, сильно пробивались серебряные нити.Но ни несчастья, ни ссылка, ни каторга не смогли её победить, не смогли сломить ясности духа и поколебать её убеждения в вопросах чести и долга. Я скоро узнал, что она получила тщательное воспитание в Цюрихе; она говорила по-французски, по-немецки и по-английски, была очень музыкальна и производила на меня впечатление человека во всех отношениях привлекательного и интересного».Просто непостижимо, как в этой женщине уживались «человек во всех отношениях привлекательный и интересный» и яростный пропагандист жесточайшего политического террора, с каким Россия раньше не сталкивалась.

Феномен российского терроризма до сих пор остаётся необъяснимым явлением. Время было такое? Люди?

* * *

Сын Екатерины Константиновны Николай Николаевич Брешко-Брешковский стал литератором. До революции его романы пользовались большой популярностью. Как писал А.И. Куприн, он был любимцем широкой публики. Наиболее известен роман Брешко-Брешковского «Жуткая сила», в котором повествовалось о Григории Распутине и его окружении. Советскую власть Николай Николаевич, как и мать, не принял. Эмигрировал в Европу. В нескольких публикациях мне встречалась информация о том, что Николай Брешко-Брешковский в фашистской Германии служил в министерстве пропаганды, возглавляемом Геббельсом. Думаю, его привела туда ненависть к советской власти.

Наталья КАЛЕМЕНЕВА Минусинск, Красноярский край