Большое, говорят, видится на расстоянии. И то верно, лишь спустя десятилетия можно понять, кто прошёл испытание временем, оставив след в истории. Насколько он будет значительным, судить, конечно, потомкам, но уже сейчас есть ощущение, что творчество Романа Сенчина останется в истории российской литературы. Сегодня Роман Валерьевич — гость «Хакасии».
Наша справка
Роман Валерьевич СЕНЧИН.
Родился 2 декабря 1971 года в Кызыле. После окончания средней школы уехал в Ленинград, учился в строительном техникуме, затем служил в пограничных войсках в Карелии. В 1993 году переехал вместе с родителями из Кызыла в село Восточное Минусинского района. Периодически жил в Минусинске и Абакане. Работал монтировщиком и вахтёром в драматическом театре, сторожем, дворником.
В 1995 — 1996 годах рассказы Романа Сенчина публиковались в газетах и журналах Кызыла, Минусинска и Абакана. Первые публикации в Москве — в 1997 году в еженедельнике «Литературная Россия» (апрель) и журнале «Знамя» (№5). С 1996 года по 2001-й — учёба в Литературном институте на семинаре прозы А.Е. Рекемчука. Становится постоянным автором таких журналов, как «Октябрь», «Дружба народов», «Новый мир», «Знамя»…
Отмечен премиями еженедельника «Литературная Россия» (1997), журнала «Знамя» (2001). В 2009-м его роман «Ёлтышевы» входит в шорт-листы литературных премий «Большая книга», «Русский Букер», «Ясная Поляна», «Национальный бестселлер». В 2011 году роман «Ёлтышевы» вошёл в шорт-лист премии «Русский Букер десятилетия».
В 2012 году получает премию правительства РФ, а в 2015-м — третью премию «Большая книга» за роман «Зона затопления».
Автор повестей и романов «Минус» (2002), «Нубук» (2003), «На чёрной лестнице» (2009), «Ёлтышевы» (2009), «Лёд под ногами» (2010), «Информация» (2011), «Зона затопления» (2015). Произведения Сенчина переведены и изданы в Германии.
Малая жизнь
— Роман, в Хакасии вы не первый раз. Чем запомнилась республика в те 1990-е годы, когда вы здесь оказались впервые?
— Обо всей Хакасии мне говорить сложно, а город Абакан сыграл большую роль в моей жизни. Я часто бывал здесь в 1994 — 1996 годах, когда жил с родителями в деревне под Минусинском. Мне было немного за двадцать. Это была моя молодость. Хотелось много чем заниматься: писать, петь, рисовать, снимать клипы, общаться с интересными людьми… В Абакане я нашёл друзей и соратников, старших товарищей. Мощная рок-музыка сопровождала нас в то время. Были рок-фестивали, в которых участвовала и наша группа — «Га.М». Летом 2017-го мы снова поиграли, попытались записать альбом… Остались ребята, с которыми я общаюсь. Каждое лето я здесь бываю, встречаемся, гуляем по городу, вспоминаем прошлое…
— Можно рассказать поподробнее о тех людях, с которыми связала вас судьба? Вот с Владимиром Феофановичем Капелько вы были знакомы.— Капелько мне представлялся таким пожилым, чуть ли не столетним человеком. Когда я потом узнал, что он умер в шестьдесят с небольшим, для меня это стало неприятным открытием. Человек совсем был ещё не старый, энергичный, творческий… Он объединил вокруг себя художников Абакана, Минусинска — Александра Ковригина, Александра Решетникова, Юрия Тимошкина, Юрия Соскова, Александра Терентьева, Сергея Бондина… Они считали его патриархом, своим учителем. Одно время я тоже с ними общался. Владимир Феофанович оказал на меня кое в чём влияние. Был же он философом, поэтому его рассказы, замечания мне очень пригодились в будущем…Капелько стал персонажем моей повести «Малая жизнь». Несколько лет назад в красноярском журнале «День и ночь» вышел мой очерк о Владимире Феофановиче.
Помимо Капелько назову Наталью Марковну Ахпашеву, Александра Ковригина, Ивана Бурковского, Олега Шолина, Евгения Шумского, Елену Коростелёву, Виктора Мельникова… Это вот тот самый круг общения.
— А есть в Абакане место, где каждый раз хочется побывать?— Наверное, проспект Ленина. Посидеть на лавочке. Раньше был театр «Рампа». Сейчас его, к сожалению, нет. Не осталось и той атмосферы, что нас окружала. В «Рампе» проходили концерты. Мы иногда там ночевали с Денисом Стахеевым, художником, музыкантом. Он родом из Шушенского. Учился тогда в пединституте. Был сторожем в «Рампе», жил там, можно сказать. Запомнились интересные посиделки с местными ребятами в стенах театра. Иван Бурковский, Евгений Шумский по прозвищу Пепел, отличный журналист и музыкант, который недавно возродил группу «Аномальное Фи»… Юрий Толмачёв — Отто. Сейчас в Финляндии живёт. Тоже интереснейший человек. Из него энергия просто выплёскивалась.
Абакан в то время был шумным, новаторским, интересным, поэтому мы из Минусинска довольно часто сюда приезжали. Минусинск всё-таки такой город — тихий, уездный.
— Вы сказали: «Попытались записать альбом».
— К сожалению, сгорел компьютер, а с ним и наша запись. Но сам процесс записи, который продолжался два дня, оставил приятные воспоминания. Что ж, может быть, следующим летом всё-таки получится… Рок-музыка не отпускает меня и моих товарищей, хотя нам уже немало лет.
— Что вы успели увидеть в Хакасии?— Мой товарищ по рок-молодости Юра — Юхансон — Нарылков и Денис Энгель, актёр драмтеатра, нас немножко повозили по республике. Салбыкский курган, Боярская писаница. Впечатление грандиозное… Мы с моей женой Ярославой Пулинович побывали на Саяно-Шушенской ГЭС. В Абакане я бываю каждый год с 1993-го. В 1995 — 1996 годах периодически жил здесь, но Хакасию на самом деле мало знаю. Был в Абазе, в Бограде, пару раз на озере Шира, один раз на Белё… Да, на Оглахтах бывал. Но в целом Хакасию только открываю.
Нет такого, что я строю планы: приеду — надо побывать там-то и там-то. Нам с Ярославой предложили поездить по Хакасии, мы, конечно, согласились. Ярослава степь хакасскую сравнила с тувинской. Отличие, как она сказала, есть: в Хакасии больше простора, больше гор.
— А вы и в Туве успели побывать, на своей малой родине… Вы оттуда уехали в непростые 90-е…
— Да, почти неделю прожили в Кызыле и на озере Сватиково. Мне в Туву нужно было съездить не только чтобы навестить малую родину, но и по работе — я дописывал книгу. Название у неё — «Дождь в Париже», но практически всё действие происходит в Туве.
— Что именно осталось в памяти из прошлого?— Многое. Наша семья уехала из Кызыла, когда мне было уже 22 года. Но всегда первым делом вспоминается тамошний Енисей. Наш дом находился метрах в 300 от реки. Енисей там довольно узкий, стремительный, течение, как бритва… Вспоминается степь. Уже в начале июня степь жёлтая, высушенная, и это совсем рядом от полноводной реки, берега которой заросли, можно сказать, джунглями. Через тальник буквально пробиваешься. Мы любили играть в путешественников — бродить по зарослям. Играли в войнушку, строили штабы, шалаши, землянки, но не в земле, а в горах топляка, выброшенного на берег половодьем… А рыбалка! Когда ты маленьким мальчиком ловишь довольно большого ленка — это же чудо какое-то, впечатления на всю оставшуюся жизнь.
Лет 35 назад Кызыл нам казался такой маленькой столицей, уединённым миром, отрезанным от большой земли. Светлым, чистым, с фонтанами, огромными тополями, спасающими от солнца… Кызыл был уютнее, наряднее, чем Абакан. Теперь Абакан стал настоящим столичным городом.
— Насколько я знаю, Наталья Марковна Ахпашева, наша известная поэтесса, советовала вам ехать в Москву, чтобы состояться как писателю.
— Первые мои рассказы печатались в местных газетах и журналах: в «ЮСВ», «Хакасии», «Сибирском меридиане», «Абакане литературном»… Да, Наталья Марковна мне советовала поступить в Литературный институт. Видимо, чувствовала, что я могу сделать нечто стоящее. Я к её словам прислушался — послал рассказы на творческий конкурс. Сдал экзамены. Это было в 1996 году. С тех пор 20 лет прожил в Москве. В начале этого года переехал в Екатеринбург.
— Владимир Капелько стал персонажем вашей повести «Малая жизнь». А ещё кто-нибудь из жителей Хакасии тем или иным образом перекочёвывал на страницы ваших книг?
— Да, почти все мои приятели и знакомые времён середины 90-х. У меня есть повесть «Семь процентов», где действие происходит в Абакане примерно 1996 года. Там многие прототипы легко узнаваемы. Есть рассказы «Лёгкая прогулка», «Репетиции», география в которых абаканская. Глава из повести «Минус», эпизоды романов «Лёд под ногами», «Ёлтышевы»… Но раскрывать, кто из персонажей кто в жизни, с вашего позволения, не буду.
Зона творчества
— «Выбор Романа Сенчина» — так вы назвали проект, благодаря которому издаются книги различных авторов. Скажите, как появилась эта идея, и можно ли сказать, что проект оказался востребован читательской аудиторией?
— Есть такая платформа «Ridero», где каждый автор может сам издать свою книгу. Существуют программы, позволяющие напечатать книгу от одного экземпляра. Но я считаю, что над рукописью нужно работать. Должен быть редактор, должен быть корректор. И лучше всего не один… Сотрудники «Ridero» предложили мне сделать импринт — маленькое издательство внутри платформы, где бы я выпускал книги современных авторов, которые считаю стоящими. Изданы произведения Андрея Рубанова, Дмитрия Данилова, Андрея Рудалёва, Алины Витухновской, Алисы Ганиевой, Дениса Гуцко, Дарьи Верясовой, тоже, кстати, живущей — периодически — в Абакане. И некоторых других авторов. Пока о большой востребованности говорить не приходится. Но нужно завоёвывать пространство на тесном поле книгоиздательского рынка… Добавлю, что книги можно заказывать как в бумажном виде, так и в электронном.
— Роман, хотелось бы поговорить о литературе, о ваших вкусах. Есть такая книга, которая оказала на вас большое влияние?
— Предпочитаю в основном русскую реалистическую прозу — от повестей и романов Льва Толстого до произведений моих сверстников и людей моложе — Ильи Кочергина, Антона Секисова, Андрея Рубанова… Но люблю и умную фантастику, хороший детектив. Книг, оказавших на меня большое влияние, много. Выделю «Тихий Дон» и «Мастера и Маргариту». Великие русские романы ХХ века.
— А в детстве?
— Пожалуй, «Остров сокровищ».
— Кто-то зачитывается в детские годы «Тремя мушкетёрами». Потом начинаются увлечения детективами, фантастикой. У всех по-разному. А как у вас менялись художественные пристрастия?— Книг Дюма, кстати, никогда не любил. Не мог читать. Но приключенческой литературой, конечно, зачитывался. И Стивенсоном, и Майн Ридом, и Жюль Верном, и «Робинзоном Крузо» в переложении Корнея Чуковского… Потом, лет в 12, всё это стало противно, я переключился на научно-популярную литературу, исторические труды. В то же время стал писать, как мне казалось, исторические повести, но очень быстро понял — действительность, окружающая меня, куда интересней, важней, в ней предостаточно сюжетов. И лет с 14 стал писать то, что называется прозой.
Какое-то время мне свои вещи казались ужасными. Но не в плане мастерства, а потому, что так и об этом никто из известных мне писателей не писал в те годы. Была это вторая половина 80-х. Но появились публикации повестей и рассказов Людмилы Петрушевской, Светланы Василенко, Юрия Короткова, Сергея Каледина. С тех пор эти авторы в числе тех, к чьим произведениям я часто возвращаюсь.
— Кому-то же из этих авторов или героев вы подражали? Наверняка хотелось быть похожим, например, на Мартина Идена. Или писать, как пишет, например, Чехов или Толстой. А может быть, равнялись на Агату Кристи…— Подражание, пусть невольное, конечно, было и есть. Все кому-то если не подражают, то учатся, кем-то подпитываются. Джек Лондон с его героическими рассказами и романами мне не очень нравился. Но потом я познакомился с «Мартином Иденом»… Нет, быть похожим на Идена мне не хотелось, наоборот, судьба этого героя стала для меня неким предупреждением: не надо слишком целеустремлённо пробиваться вперёд. Можно надорваться и утонуть…
Написать настоящий детектив хотелось бы, но такие писатели, как Агата Кристи, появляются очень редко. Я точно не из подобной обоймы.
— В глазах многих иностранцев Россия выглядит несколько искажённо. Представляют нас по-разному. Пресловутая водка, медведи, гуляющие по улицам, и так далее, и тому подобное. Тем более сейчас, когда Россия виновата практически во всех грехах, если верить «друзьям» из США и Европы. Какую книгу или книги (может быть, конкретного автора) вы бы посоветовали прочитать иностранцам, чтобы лучше понять нашу страну?
— Да много… Повести и рассказы Ильи Кочергина, Бориса Екимова, Дмитрия Новикова, Дениса Гуцко, «Саньку» Захара Прилепина. Это из современных. А из прошлых — Чехова, Леонида Андреева, Льва Толстого, конечно, Шукшина… Перечислять можно долго.
— Кого из современных писателей вы бы посоветовали почитать особо, с прицелом на то, что его имя останется на века?
— Я выше перечислил несколько фамилий. Думаю, некоторые произведения этих авторов поживут в русской литературе. Надеюсь, не канет в Лету проза Анны Козловой, Сергея Шаргунова, Дмитрия Данилова, Людмилы Петрушевской, Андрея Волоса. Ну, многих. Но это мои вкусы, другие назовут вам иные имена…
— С какого произведения вы бы советовали читателям начать знакомиться с творчеством Романа Сенчина?
— Это сложный вопрос. Наверное, в хронологическом порядке — с рассказов и повестей 90-х годов, которые собраны в книгах «Афинские ночи», «День без числа», «Изобилие», «Наш последний эшелон». Многие начинают с самой моей известной вещи «Ёлтышевы»… Но я бы не хотел, чтобы она была моей пресловутой визитной карточкой. Скорей уж, «Лёд под ногами».
— Процесс работы для вас — это ожидание вдохновения? Или сел с утра и началась работа? И так каждый раз, когда нет поездок и позволяет время…— Сюжеты мне по большей части дарит сама действительность. С завязкой, развязкой. Выдумывать почти ничего не приходится. Вдохновение случается в основном в тот момент, когда какой-то из сюжетов начинает требовать попытки перенести его на бумагу. Тогда я сажусь и начинаю писать. Если это рассказ, то его можно вчерне записать за один присест. А если вещь большая, то часто приходится заставлять себя продолжать работать. Но я останавливаю себя чаще всего тогда, когда знаю, какой будет следующая фраза. Занимаюсь другими делами, а она во мне пульсирует, и затем продолжаю с неё. Это помогает быстро включиться, а не сидеть в опустошении за столом…
Но всё равно написание романа или объёмной повести требует многих месяцев, а то и лет, хотя поначалу кажется, что напишу, а вернее, запишу за два-три месяца… Замечу, что по нескольку часов подряд я не пишу — у меня довольно короткие сеансы. Но стараюсь работать каждый день. Правда, в поездках писать получается редко. Нужно своё место, знакомая обстановка.
— Кому бы вы поставили памятник?
— Я бы ставил не памятники, а городские скульптуры. Во многих городах их уже довольно много, и это украшает пейзаж. Героями этих скульптур могут быть и реальные люди, в том числе и живые. В Екатеринбурге есть скульптура «Горожане», изображающая трёх художников. Отличное произведение… В Красноярске замечательный памятник художнику Поздееву.
О сколько тут открытий чудных!..— Несколько слов о кино. Какие фильмы любите смотреть, какие пересматривать? Были ли такие, которые потрясли вас, произвели незабываемое впечатление?— Кино смотреть люблю. В числе любимых фильмы таких режиссёров, как Роман Полански, Оливер Стоун, Милош Форман, Георгий Данелия, Василий Шукшин. Из недавних понравившихся — «Аритмия» Хлебникова. Честный, талантливый, как ни странно, жизнеутверждающий фильм.
— Музыка в вашей жизни занимает довольно серьёзное место. А с чего всё начиналось? Кого любили слушать? И как менялись вкусы здесь — в мире музыки?— К зарубежному року я был, в общем-то, равнодушен. Слушал, конечно, «Beatles», «Rolling Stones», «Led Zeppelin», записи которых в середине 80-х можно было найти довольно легко, но фанатом их не был. А вот русский — советский — рок произвёл во мне переворот. «Зоопарк», «Аквариум», «Кино», «Алиса», «Звуки Му», немного позже «Гражданская оборона», «Инструкция по выживанию», Янка Дягилева, «Пищевые отходы»…
В начале 1990-х социальность из рок-музыки ушла, а нам, тогдашним двадцатилетним, оказавшимся в мире свободного рынка и прелестей дикого капитализма, стало необходимо про это услышать. И пришлось создавать свои группы. Так в Кызыле появилась и наша «Гаражная Мелодика». Она просуществовала с 1992 года до начала 1996-го… С тех пор я время от времени возвращаюсь к року — пишутся тексты, их нужно превратить в песни. Слушаю же в основном то, на чём вырос и сформировался. Иногда добавляются новые группы. Одно из последних открытий — группа «Курара».
— Сейчас, когда вы живёте в Екатеринбурге, есть возможность прикоснуться к истории уральского рока. Группа «ЧайФ», допустим, до сих пор живёт в Екатеринбурге. Да и многие рок-коллективы, все мы знаем, начинали там. Эта часть истории вам интересна или на это просто не хватает времени?
— Я никогда не был поклонником уральского рока. Но знаю его неплохо, как мне кажется… Екатеринбург — очень живой и активный город, и меня быстро включили здесь не только в литературную, но и в музыкальную жизнь. Гитарист Антон Касимов заинтересовался моими текстами, собрал музыкантов, и мы отрепетировали небольшую программу, три раза выступили на сборных концертах. Отзывы неплохие. Думаю, это дело будет иметь продолжение. Вообще Екатеринбург мне нравится, и после девяти месяцев жизни здесь я могу сказать, что это мой город.
— Ваша жена — драматург, сценарист Ярослава Пулинович… Бытует мнение, что два безумно талантливых человека не смогут ужиться вместе: надо кому-то одному заниматься творчеством, а другому создавать для этого условия, взяв на себя бытовые заботы. Но есть примеры, к счастью, которые это опровергают. Меня интересует другое: как происходит взаимное обогащение? Отражается ли уже это в творчестве? Может, и вы попробуете себя в драматургии?— Мы с Ярославой вместе недавно. Пока идёт процесс взаимного знакомства — обмениваемся теми книгами, которые считаем важными, фильмами, спектаклями и так далее. Бытовые заботы делим между собой, в общем-то, домоседы, любим порядок. Тяжёлые периоды у семейных пар случаются, как говорят специалисты, на четвёртом году жизни. Давайте тогда поговорим об этом подробнее…
В драматургии я стал себя пробовать давным-давно, с начала 90-х. Но особенно свои пьесы никуда не предлагал… В основном, я переделываю пьесы в повести и рассказы. Занятия драматургией для меня — отличный способ оттачивать диалоги, заставлять персонажей что-то делать, как-то общаться, жить в замкнутом пространстве.
— Любимая пьеса Ярославы Пулинович…
— Пожалуй, «Земля Эльзы». Спектакль по этой пьесе, кстати, идёт в Абакане, в русском драмтеатре. Близки её ранние пьесы: «Наташина мечта», «За линией», «Как я стал». Очень неожиданна пьеса «Сомнамбулизм»… Никогда бы не сказал, что такую пьесу о взрослом мужике и его мужских проблемах написала девушка.
— Ярослава в интервью говорила, что страна, в которой она хотела бы побывать, — это Исландия. А какие у вас предпочтения?
— Побывать я бы хотел много где. В том числе и в Исландии… Есть Перу, Аргентина, Сирия, обе Кореи, Новая Зеландия, Фареры, разные острова в Тихом океане. Есть огромная Россия, которую я знаю довольно плохо. Но к путешествиям я отношусь с опаской — легко растечься, потеряться, слететь с необходимого стержня. Я пожил во многих городах: в родном Кызыле, Ленинграде, Сортавале, Петрозаводске, Минусинске, Абакане, Красноярске, Новосибирске, Москве… Теперь вот живу в Екатеринбурге — и это считаю очень для себя полезным.
Беседовал
Александр ДУБРОВИН