Изучая или интересуясь историей Гражданской войны в России, нельзя не вспомнить генерала Лавра Корнилова, вышедшего с небольшим воинством в Ледяной поход, и тем самым начавшего Белое движение. Между тем немногие знают, что в Сибири был человек схожей судьбы, но так и оставшийся мало кому известным.
Крестьянский мятеж
Год 1920-й для Енисейской губернии оказался неурожайным. Между тем новая власть в лице Сибревкома, выполняя постановление Совнаркома «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», 20 июля приняла декрет, которым обязала крестьян приступить к обмолоту и сдаче имеющегося хлеба. Через месяц началась развёрстка по заготовке хлеба, мяса и других продуктов. Следом, в сентябре того же года, была объявлена мобилизация в армию призывников 1899 — 1900 годов рождения и бывших унтер-офицеров Русской императорской и Белой армий, лишавшая крестьянские хозяйства основной рабочей силы.Селения, расположенные по тракту севернее губернского города, на енисейском левобережье Красноярского уезда, и разорённые проходившими частями Красной армии, ответили скрытым волнением и недовольством, переросшим в середине октября в восстание. Ночью 11-13 октября унтер-офицеры в прошлом и призывники села Минино, милиционеры и служащие Шерчульского волостного исполкома скрылись в тайге, а за ними от мобилизации отказались крестьяне Зеледеевской, Сухобузимской, Погорельской и Шилинской волостей. 11 октября недовольные агитацией, проведённой представителем Красноярского гарнизонного политотдела, мобилизованные скрылись из села Зеледеево. 12 октября к восставшим примкнули мобилизованные жители деревни Ивановки, находившиеся под руководством бывшего колчаковского милиционера Плахонина. Силы повстанцев, сосредоточенные в районе Зеледеево и Минино, насчитывали 500 человек при семи пулемётах. Одновременно крестьяне решили не выполнять подводную повинность по доставке дров на Знаменский стекольный завод и почти по всему уезду прекратили ссыпку хлеба и вывоз в город фуража. Иные мотивы возникновения восстания были представлены советским краеведом, который объявил его «родоначальницей» офицерскую «банду», пришедшую в район сёл Зеледеево и Минино из Ачинского уезда. Скрываясь в тайге, её члены будто бы осуществляли агитационную работу среди крестьян, подлежавших призыву в Красную армию. В результате около 150 человек, которым был обещан «переворот», ушли в «банду» (Д.А. Бугаев. На службе милицейской. Кн. 1, ч. 1. Красноярск, 1993).Согласно постановлению экстренного заседания президиума Енисейского губкома РКП(б) от 14 октября 1920 года в наиболее сопротивлявшуюся мобилизации Зеледеевскую волость был послан усиленный отряд, который повстанцы во главе с неким Белоноговым встретили стрельбой. Однако они не смогли захватить село Зеледеево и, увлекая за собой мобилизованных других волостей, отошли в деревни Глядень и Никольская, а затем скрылись в тайге. Повстанцы, сбежавшиеся из Сухобузимской, Погорельской, Михайловской, Шилинской, Зеледеевской, Мининской, Шерчульской волостей и Красноярского военного городка, выдвигали лозунги: «Советы без коммунистов», «Созыв Учредительного собрания» и «Восстановление монархии». Нападая на селения, они подвергали погрому советские учреждения и преследованию их служащих. Так, ими был совершён налёт с захватом деревень Покровская, Тыжновская, сёл Погорельское и Шерчуль. Вскоре повстанцы присоединились к образовавшейся под влиянием дискриминационных мер Советской власти «белой банде» некоего «полковника», якобы существовавшей с мая 1920 года в составе около 20 бывших офицеров. Для наведения порядка в Мининской, Погорельской и Шерчульской волостях власти приступили к описи и конфискации имущества у дезертиров, из Красноярска были посланы отряды милиционеров и красноармейцев под командованием комбрига К.В. Гайдуля, которые сразу же вступили в бой с беглецами-дезертирами. Но отряд, высланный для ликвидации 300 «бандитов», появившихся 16 октября в деревне Никольская Погорельской волости, потерпел поражение. Утром 22 октября в бою у села Михайловского повстанцы потеряли 20 человек убитыми, но красноармейцы из-за своей малочисленности были вынуждены отступить. Между тем местные власти не допустили захвата мятежниками Знаменского завода, что позволило бы им перекрыть железнодорожную ветку Красноярск — Ачинск. Не пробившись к железной дороге, противник после короткого боя отступил в тайгу и сосредоточился в районе селений Петропавловское и Михайловское. 23 октября он выделил отряд для окружения правительственных войск с востока, что заставило их отойти на исходные позиции. 25 октября зеледеевские повстанцы были окружены частями милиции и 68-й бригады войск внутренней службы (ВНУС). Однако «ликвидация белобанд в районе Знаменского», по мнению начальника оперативного управления войск ВНУС Восточно-Сибирского округа Таланкина, «проходила весьма неуспешно».
Потеряв своего вожака, в прошлом корнета и мининского милиционера Жукова (он был убит), повстанцы объединились под командованием бывшего подполковника (или полковника) Олиферова, сумевшего организовать их в сильный отряд. Конные и пешие повстанцы были вооружены винтовками, наганами и шашками, одеты не по форме, но имели обоз, канцелярию с пишущей машинкой, швальную* мастерскую, врача и двух медицинских сестёр, а командовали ими бывшие офицеры. Оценивая ситуацию, тот же Таланкин в приказе на имя комбрига-68 ВНУС предвидел, что «противник, если не займёт завод, соединится с бандами в Ачинском уезде».
Кто вы, подполковник Олиферов?
Известие о новом вожаке повстанцев поступило к противнику лишь в начале декабря 1919 года, а сведения о нём и его прошлом и по сей день остаются крайне незначительными. В информационно-разведывательной сводке штаба войск ВНУС Сибири за ноябрь 1919 года, опубликованной новосибирским историком, сообщалось, что повстанцами командует подполковник [А. Р.] Олифер[ов] (Шишкин В.И. Сибирская Вандея: вооружённое сопротивление коммунистическому режиму в 1920 году. Новосибирск, 1997). Другой сибирский исследователь, обнаружив Олиферова в списке офицеров Мариинского гарнизона, опубликовал, что его звали Игнатием Николаевичем, родился он примерно в 1894 году, окончил в 1916-м Александровское военное училище и затем был произведён в поручики. После антибольшевистского переворота 1918 года и в дальнейшем он служил штабс-капитаном, командиром роты, батальона, помощником командира и временно командующим 6-м Мариинским стрелковым полком. Приказом А.В. Колчака от 10 сентября 1919 года награждён орденом Св. Владимира IV степени с мечами и бантом (Симонов Д.Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. Новосибирск, 2010). Наконец, красноярские краеведы, ознакомившись со списком офицеров Русской императорской армии, обнаружили в нём Александра Доримедонтовича Олиферова, уроженца Малороссии, происходившего из офицерской семьи и в 1909 — 1916 годах служившего поручиком и ротмистром в 17-м уланском Новомиргородском полку. С августа 1918-го он уже был капитаном 6-го Мариинского полка 2-й Сибирской стрелковой дивизии 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса Сибирской армии. В апреле 1919 года Олиферов в звании подполковника принял на себя командование этим же полком, который прекратил существование в декабре того же года в боях с красными при переходе от Мариинска к Ачинску (Елисеенко А., Мармышев А. Забытый ледяной поход // Сибирский исторический альманах. Т. 1. Красноярск, 2010).
Под командованием этого опытного в боевом отношении офицера зеледеевские повстанцы разделились на два отряда и вырвались из окружения. Один из них, насчитывая 200 человек, во главе с Олиферовым пошёл из Михайловской волости на деревню Гоголь Ачинского уезда, расположенную вблизи переселенческого тракта, и железнодорожную станцию Козулька, а другой, примерно такой же численности, — на село Межево Красноярского уезда. 29 октября повстанцы, столкнувшись с советскими войсками и потеряв 27 человек пленными, несколькими отрядами устремились в соседний уезд, где полыхало такое же крестьянское восстание. Осуществляя разведку, 14 работников уездного военкомата в ночь на 1 ноября в районе деревни Мостовой, что в 50 вёрстах* от Знаменского завода, попали в засаду. К 5 ноября повстанцы сконцентрировались в районе деревень Михайловский Погост и Соснова, то есть в 100 вёрстах от Ачинска, где на митингах призывали население постоять «за народ и партизан, поддерживавших крестьянские интересы». Следом за ними шли советские войска. Отбиваясь от них, отряд Олиферова двинулся на север, в Енисейский уезд, и тем самым начал свой знаменитый рейд.
Летопись олиферовской эпопеи
Описанию этого похода посвящено уже немало публикаций. В советское время, например, в Хакасии к 40- и 50-летию Октябрьской революции были опубликованы воспоминания участников Гражданской войны, которые традиционно рассказывали о силе и жестокости «белых бандитов» и, напротив, о героизме и жертвенности их победителей. Которые, разгромив олиферовцев, отыскали их вожака, оказывается, спрятавшегося на квартире местного кулака, и доставили в Минусинск (Воспоминания участников гражданской войны в Минусинском уезде. Абакан, 1957; За власть советов на юге Сибири. Воспоминания участников гражданской войны в Минусинском уезде Енисейской губернии. Абакан, 1968).Содержательным фактическим материалом отличались публикации, созданные в 1990-е годы. Но они, ограниченные территориями Енисейской и Томской губерний, не были в состоянии показать данное явление в целом и по-прежнему представляли олиферовцев остатками Белого движения (Бугаев Д.А. На службе милицейской. Кн. 1, ч. 1; Горелов Ю.П. История борьбы с белым отрядом полковника Олиферова в Кузбассе // История белой Сибири. Кемерово, 1999). Сообщения же автора были столь небольшими, что не исчерпали данной темы. Серьёзную основу для исследования истории Зеледеевского восстания составила документальная публикация В.И. Шишкина (Сибирская Вандея), а наиболее полное на сегодня освещение олиферовского похода было осуществлено А.В. Мармышевым и А.Г. Елисеенко (Забытый ледяной поход). Правда, труд последних авторов трудно признать научным.
Вместе с тем обнаружение новых архивных материалов, идеализация и представление нашими современниками повстанцев чуть ли не «белыми» воинами, сплошь монархистами и даже хранителями колчаковского золота, героями всяческих выдумок, а вожака — «самым крупным белым атаманом» на Енисее (Савченко В.А. Атаманщина. Харьков, 2011) заставляют ещё раз и более пристально обратиться к этому аспекту.
Рейд I. Енисейский уезд
Теснимый советскими войсками, авангард повстанцев показался в районе деревни Малая Кеть и села Алтатское Енисейского уезда и, арестовав совет, направился в волостное село Бельское. 5 ноября, разбив красную разведку, повстанцы заняли это селение, но при подходе отряда енисейских милиционеров под командованием Рожина ушли в село Пировское, где от них откололся отряд белоярских казаков, но присоединились другие отряды мятежников. 11 ноября с появлением отряда Гайдуля повстанцы, активно маневрируя на лыжах, ушли на деревню Воряково (так в тексте, правильно — деревня Вараковская на реке Кемь). Догнавшие их красноармейцы и милиционеры были окружены и разбиты. За ночь они потеряли 45 человек убитыми, сам Гайдуль получил 12 ранений. Красных спас отряд М. Попова численностью в 200 человек, подошедший утром. Олиферов отошёл, оставив, по воспоминаниям очевидца, несколько трупов с «колчаковскими погонами», 13 повешенных партийных работников и раненых красноармейцев (Елисеенко А., Мармышев А. Забытый ледяной поход). Появление повстанцев в Енисейском уезде, в частности в деревне Тихонова, расположенной на Старо-Ачинском тракте, создавало угрозу уездному городу, власти которого спешно стали готовиться к обороне. Отсюда они могли прорваться и в Канский уезд на помощь голопуповским мятежникам. Последнее считалось настолько реальным, что командующий войсками внутренней службы Восточно-Сибирского военного округа М.Ф. Барандохин 14 ноября 1920 года издал приказ, которым ошибочно сосредотачивал основные свои силы на канском направлении. Для руководства действиями отрядов по разгрому «банды» Олиферова и организации обороны Енисейска из Канска в село Казачинское выехал комбриг А.С. Бойцов, назначенный начальником Енисейского боевого участка. Прежде всего им предпринимались меры, чтобы не пропустить мятежников в восточном направлении. От границы с Томской губернией в район нахождения «банды» выходил лишь отряд Ф.Н. Машковцева. С северо-востока на олиферовцев наступали отряды бывших партизанских командиров Ф.Я. Бабкина и С.И. Накладова. Отряд Машковцева прибыл в Пировское и оттуда продвинулся на реку Большая Кеть, тесня олиферовцев в северном направлении. Пытаясь преградить им путь на север, Бойцов выдвинул отряд в деревню Бушуй. 13 ноября повстанцы, стараясь уйти от преследования, вышли на деревни Вагина Казачинской волости, где ускользнули из-под удара красных, и скрылись в тарховской тайге. 13 или 14 ноября они оказались в деревне Тархова на реку Большая Кемь, что находилась в 72 верстах западнее Енисейска. В действительности, как справедливо резюмировал новосибирский историк (Шишкин В.И. «Сибирская Вандея»), к тому времени определился прямо противоположный вектор движения мятежников — на северо-запад, в Нарымский край Томской губернии, где они намеревались передохнуть, пополнившись по пути местным восставшим крестьянством. Ошибка советского командования спасла на некоторое время повстанцев от преследования и способствовала неожиданному для местного руководства вторжению их в соседний регион. Воспользовавшись тем, что болотистая местность не позволяла красным отрядам вести активный поиск, повстанцы, мобилизовав у жителей деревни Тархова 90 подвод и реквизировав топоры и пилы, прошли 15 ноября находившееся на реке Кеть село Маковское Яланской волости, где расстреляли захваченных сторонников Советской власти. Здесь они забрали лошадей, хлеб и одежду. 16 ноября они направились на запад, в деревню Ворожейку. Здесь Олиферов оставил в местной церкви письмо, призывавшее красноармейцев «бросить воевать против своих же русских и пожалеть истерзанную Родину».
К этому времени советское командование уже осознало свою ошибку и поняло намерение Олиферова. Перегруппировав имеющиеся войска, красные вновь пустились в погоню за повстанческим отрядом. С уходом мятежников из села Маковского они расстреляли местных священнослужителей, чьи тела жители тайно похоронили на погосте. 17 ноября повстанцы покинули Ворожейку и, по одной из версий, по льду реки Кети двинулись в сторону Томской губернии. В деревне Лосиноборская они столкнулись с небольшим отрядом местных красных. Разгромив его, Олиферов узнал от пленных, что по дороге на Томск сосредоточены крупные силы противника.
На Обь-Енисейском канале
По данным же, которые приводит советский историк И.А. Абраменко, отряд Олиферова дошёл до села Максимоярского Томской губернии, открывавшего путь в Нарым. Оттуда он, захватив до 800 пудов продуктов и лошадей, вернулся на территорию Енисейской губернии. Его командир якобы сделал манёвр, ещё раз обманувший красных, — увёл свои силы через тайгу ещё дальше на север. Скрывая следы своего передвижения, повстанцы вышли на реку Кас в заброшенный посёлок Александровский Шлюз, созданный когда-то старообрядцами. Обнаруженные здесь советские служащие были повстанцами расстреляны. Объявив, что «банда» Олиферова пришла в Енисейскую губернию из Монголии и имеет связь со штабом в Харбине, томские власти с разведывательными целями выделили отряд из 353-го отдельного батальона губернской ЧК и 63-го кавалерийского эскадрона 31-й бригады под командованием Муржина. Прибыв в село Максимоярское, тот установил, что 3 декабря «банда» Олиферова, изъяв 300 пудов хлеба и мобилизовав возчиков, вновь ушла на Новый Стан. Из Томска сюда же были посланы отряд коммунистического полка и 54 члена местных комячеек. Предпринятое 8 декабря новое наступление повстанцев на село Максимоярское оказалось неудачным, они были вынуждены отступить. 1 января 1921 года отряд Муржина, состоявший из 240 бойцов при трёх пулемётах, пошёл на Новый Стан, но «банду» здесь уже не обнаружил. Отряд Олиферова, по данным советских разведчиков, состоял из 250 — 300 бойцов, в том числе 50 кавалеристов, организованных в две роты четырёхвзводного состава и вооружённых трёхлинейными винтовками с 30 — 100 патронами на каждую, а также двумя ручными и станковыми пулемётами. Следом двигался обоз в 150 — 180 подвод, из которых 10 были загружены мясом и 12 — мёдом. У повстанцев имелся запас лыж и тёплых вещей. Нахождение в глухих местах на Обь-Енисейском канале было использовано Олиферовым для реорганизации своих сил. К январю 1921 года 600 — 700 штыков и сабель были сведены в две «офицерские» роты и два «казачьих» эскадрона, комендантскую и хозяйственную команды. Объединённые в воинскую часть под названием «Партизанский отряд имени Великого князя Михаила Александровича», они находились под командованием штаба и 30 бывших офицеров. Начальником штаба стал в прошлом поручик Кротов, дезертировавший из коммунистического полка, его ближайшими помощниками являлись штабс-капитан Покровский и поручик Бутузов, некоторое время служившие на железной дороге и в советской милиции. Особой заботой их было пополнение обоза и налаживание работы санитарной части, в составе которых находились лекарь, священник и три-четыре медсестры. Больные, раненые или упавшие духом были пристроены на поселение в соседние деревни. Согласно некоторым сведениям в отряде имелось и знамя с надписью «С нами Бог и Михаил II», было распространено ношение погон с чинопочитанием, а папахи повстанцев украшали чёрно-белые ленты. Можно согласиться с современными авторами, которые, исходя из распространения в отряде признаков российского самодержавия, называли Олиферова убеждённым монархистом (Елисеенко А., Мармышев А. Забытый ледяной поход). Вероятно, так оно и было: унтер-офицеры и рядовые крестьяне, бывшие под его командованием, охотно следовали своему авторитетному и опытному командиру, насыщавшему их повседневность соответствующей и симпатичной им атрибутикой, напоминавшей о былых относительном порядке и стабильности.Однако свидетельств о политическом облике Олиферова пока не обнаружено. Присущая же выполнявшему в крестьянском повстанчестве роль военспецов белому офицерству разная политическая ориентация, отсутствие доминирования монархических настроений в деревенском мировоззрении и присутствие монархической идеи в других повстанческих отрядах заставляют усомниться в духовном перевоплощении повстанцев, зачастую отстаивающих вольную и безвластную жизнь. Скорее всего, их новый облик был рассчитан на повышение авторитета среди населения, привлечение сторонников и, следовательно, усиление боеспособности.
В январе 1921 года действовавшая в Енисейском районе разведка 26-й стрелковой дивизии выяснила, что олиферовцы якобы двинулись на север, в село Дубченское (Вороговское) и далее на Туруханск. Но дезинформировавший её проводник-«тунгус» вскоре сбежал в «банду», а побывавшие на Новом Стане и вернувшиеся разведчики сообщили командованию о том, что отдохнувшие повстанцы давно уже выступили в сторону Томской губернии. Находясь на Обь-Енисейском канале, они разжились продовольствием, которое обнаружили на одной из барж, и, уходя, сожгли баркас, забрали у рабочих продукты, в администрации — пароходные печати и увели с собой пятерых человек. (Госархив Новосибирской области. Фонд Р.-1. Опись 2а. Дело 11. Лист 83; госархив Красноярского края. Фонд Р.-49. Опись 2с. Дело 2. Лист 38).
_____________________* портняжная
* верста = 1066 м
(Окончание следует)
Александр ШЕКШЕЕВ