– Когда я возвращаюсь домой из какой-нибудь поездки, заранее начинаю выглядывать: где там элеватор? И лишь только покажется силуэт железобетонного исполина, на душе сразу становится спокойно. Для меня, впрочем, как и для многих других ширинцев, элеватор давно перестал быть просто местом работы. Он — наша история, наша гордость, так сказать, особая географическая константа, — Наталья Новикова, начальник производственного участка ОАО “Ширинский элеватор”, с улыбкой посмотрела вдаль.
Мы стояли на одной из открытых площадок здания на 50-метровой высоте, и весь поселок, все семь окрестных водоемов и само предприятие были как на ладони…
По зернышку
Это теперь ширинский элеватор занимает огромную территорию на окраине райцентра. А первые несколько лет (зерносклады стали строить в начале Великой Отечественной) его масштабы ограничивались десятком производственных помещений. Кстати, находились они за пределами нынешней территории предприятия и назывались Ширинским пунктом заготзерна.
Расширяться будущий элеватор начал с середины 1950-х, когда объемы выращиваемой в Хакасии пшеницы резко увеличились. Действующих помещений не хватало, поэтому была создана новая, более совершенная производственная площадка с сушилками и зернохранилищами. Со временем от старых строений и вовсе отказались. Зато на вновь оборудованном участке предприятие работает до сих пор.
В число крупнейших элеваторов страны ширинский вошел спустя четверть века, когда окончилось строительство силосных корпусов-высоток. Сейчас по разнокалиберным емкостям можно разместить до 70 тысяч тонн продовольственной пшеницы.
В основном здесь хранится продукция сельхозтоваропроизводителей Хакасии и юга Красноярского края. Значительные площади занимают запасы госрезерва и интервенционного фонда. Кроме того, часть гигантских сосудов элеватор заполняет собственной пшеницей, которую покупает у местных аграриев, — на предприятии второй десяток лет работает мельница. Что примечательно, спросом ширинская мука пользуется не только у жителей близлежащих населенных пунктов. Ее поставляют на Дальний Восток и в Ленинградскую область.
…Которая в темном чулане хранится
— В том, что наша мука востребована на рынке, нет ничего удивительного. Во-первых, она экологически чистая, во-вторых, у нее хорошие показатели по клейковине и стекловидности, — отвлеклась на нас от работы Людмила Медведева, начальник производственной лаборатории. — За состоянием продукта мы начинаем следить еще на стадии сырья. Причем контроль над качеством продолжается до тех пор, пока зерно не отправится на мельницу.
Так, во время осенне-весеннего обследования специалисты особое внимание уделяют влажности и температуре пшеницы. При приемке зерна список обязательных параметров увеличивается за счет проверки на сорность, класс и зараженность вредителями и болезнями.
Людмила Петровна указала на стенд, так называемую силосную доску. Это разлинованное и сплошь исписанное поле является своеобразным дневником элеватора. В штабельных ярлыках указаны все сведения о хранящемся здесь зерне: где находится, какого качества, когда последний раз перекачивалось, при какой температуре содержится.
— Занимаемся мы в основном пшеницей. Хотя иногда оказываем услуги по хранению и отгрузке ячменя, овса и других культур, — по пути из лаборатории рассказала начальник участка Наталья Новикова. — Сразу после обследования сырье отправляется на взвешивание. Кстати, в весовых обязательно смотрите под ноги, чтобы не запнуться.
В строении, похожем на гараж, пол и вправду оказался весьма необычного вида. Вместо дощатого, бетонного или хотя бы земляного покрытия под ногами многослойные решетки. И в самом-самом низу, на несколькометровой глубине, — металлические воронки.
— При приемке зерна машина заезжает сюда и высыпает содержимое кузова прямо на пол, — пояснила Наталья Михайловна.
За любым движением в весовых следит специальный человек. Вот и мы не остались незамеченными. Лишь только ступили на решетки, как весовщица Александра Голубченко подошла к окну.
Александра Ивановна — одна из старожилов элеватора. Говорит, пришла сюда еще девчонкой, а теперь уже ветеран производства. 30 лет она наблюдает через свое окошко за тем, как меняется предприятие, развиваются технологии, взрослеют и старятся коллеги.
— Практически все изменилось с тех пор, как я устроилась на элеватор, — рассказала Александра Голубченко. — Теперь и методы работы другие, и машины, которые возят зерно, даже отдаленно не похожи на прежние “газики”. Высоченные такие стали — по 30, 40, а то и 60 тонн весом. А вот зерна, напротив, поубавилось. Если в советские времена набиралось до 70 тысяч тонн, то теперь 30 — предел.
Пшеничные реки
И все-таки нынешние запасы впечатляют. Зерна здесь целые горы. В этом мы убедились, когда попали в надсилосную галерею. В вытянутом и просторном помещении весь пол оказался буквально “залатан” крышками от люков. Наталья Новикова подошла к ближайшей металлической дверце, подняла ее, а там — зерно. До краев.
— Этот люк ведет в один из 18 круглых силосов. Вместительность каждого — порядка 600 тонн, или девять грузовых вагонов, — довольно-таки буднично сообщила Наталья Михайловна.
Не успели мы вволю наудивляться, как вдруг раздался оглушительный звон. Громкий звук издавала странного вида машина под названием “сбрасывающая тележка”. Начальник участка нас успокоила: включать предупредительный сигнал перед запуском ее и транспортера необходимо по технике безопасности.
Спустя несколько минут звонок действительно затих, и лента транспортера сначала медленно, потом быстрее побежала по кругу. Набрав нужную скорость, дорожка стала заполняться зерном. Пшеница, мерно покачиваясь, словно в люльке, закружилась в карусели. Домчалась до сбрасывающей тележки — и сквозь все 30 с лишним метров посыпалась на самое дно звездочки.
— Звездочкой называется помещение между четырьмя рядом стоящими силосами. Туда входит 170 тонн, — на ходу пояснила наша провожатая. — Во всех емкостях поддерживается определенная температура — не выше десяти градусов тепла. Нарушать режим нельзя категорически, иначе зерно начнет греться и в скором времени испортится.
Чтобы сохранить качество продовольствия, раз в год зерно перекачивают. Обычно для этого используют установку с красивым и непонятным названием “нория”. Она способна передавать пшеницу снизу вверх. Перекачка пшеницы — сложный и очень ответственный процесс. В нем задействовано сразу несколько человек: один устанавливает тележку, другой крутит рукава, третий следит за происходящим по диспетчерскому пульту.
Если требуется, на ходу зерно подрабатывается, очищается от примесей. Для этого есть специальное помещение с огромными разнокалиберными ситами — для крупного сора, того, что поменьше, и совсем мелкого. Таким образом, в силоса пшеница ложится чуть ли не идеально чистой.
К слову, о порядке. Несмотря на то, что работа на элеваторе считается вредной (в воздухе постоянно летает особая пшеничная пыль), здесь поразительная чистота. В любом, даже самом отдаленном помещении окна вымытые, полы выметенные.
— Все мои девчонки, работающие на участке, любят аккуратность, — не без гордости объяснила Наталья Михайловна.
А ведь еще год назад работникам элеватора было не до того. В производство, признанное нерентабельным, практически перестали вкладываться, так что за короткий срок оно оказалось на грани выживания. Исправить ситуацию удалось благодаря целой череде кардинальных перемен. Сначала здесь поменялся руководитель, а после предприятие вошло в группу компаний АПК “Мавр”. Дело вновь закипело. Оборудование тут же стали подновлять, а здание ремонтировать. Уже залатали крыши, поменяли окна, теперь вот собираются устанавливать современную систему аспирации.
— Но главное, что со следующего года мы начнем закупать зерно в гораздо больших количествах, чем теперь, — рассказал Игорь Стратичук, исполнительный директор ОАО “Ширинский элеватор”. — На территории хранилища вот-вот начнется строительство комбикормового завода. Так что теперь понадобится не только продовольственная, но и фуражная пшеница.
Татьяна ГОЛОВКОВА
Абакан — Шира — Абакан