Как-то пригласили меня друзья в гости на дачу. В садовом домике они приготовили праздничный стол с зелеными салатами, пирогами, с запашистым травяным чаем…
Жара стояла невыносимая, но не под тенью деревьев и особой гордости хозяев дачи Александра и Галины — маньчжурского ореха, который выжил, несмотря на сибирские морозы, и по которому прыгали с пушистыми хвостами белки. Как они здесь оказались, никто не знал.
Александр истопил баньку, мужчины, надев верхонки на руки, наломали молодой крапивы. Связав ее вениками, хозяин запарил их в баньке кипятком.
…Напарились вдоволь, нахлестались березовыми вениками, кто смог — крапивой, от прикосновения которой шли приятные покалывания по всему телу. Исстари говорилось: крапива лечит, а не калечит…
В саду на лавочке “отходили” от пара посреди посаженных роз, полевых цветов — ромашек и васильков. А там — за стол, который ломился от яств. Отведав всего, запевалы Ольга и Саша затянули старинную казачью песню:
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется,
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств не для меня.
Не для меня цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для меня…
Вдруг застучали в ворота дачи. Оказалось, приехали на машине опоздавшие друзья Надежда и Виктор. От баньки отказались, уверяя, что уже ополоснулись на своей даче и сразу сюда. Дружная компания запела вновь:
Не для меня журчат ручьи,
Текут алмазными струями,
Там дева с черными бровями,
Она растет не для меня.
И вдруг в комнате дачного домика я увидела сундук: голубого цвета, поверху стянутый железными полосками, а на его передней части находились две кованые дужки, куда раньше вставлялся замок. Я спросила Галину, что хранят они в этом сундуке? И услышала:
— Да ничего особенного. Старые вещи привезли. Платья там всякие, рубашки, чтобы после работы на земле переодеться в чистое. Этот сундук — память о моей бабушке. Рука не поднялась вынести его на мусорку.
Друзья тем временем хором запели:
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии блистали,
И непрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали…
От этих слов мне вспомнилось раннее детство, которое прошло “на диком бреге Иртыша”…
Вспомнился большой кованый сундук, зеленоватого оттенка, он тоже стоял в левом углу большой горницы нашей избы в Качирах. И все время был закрыт на замок. Когда мама открывала его, мы, ребятишки, с затаенным дыханием смотрели на его внутреннюю крышку, к которой были приклеены цветные картинки, наверное, вырезанные из журналов, с красивыми ликами китайских девушек у декоративных деревьев. Мама доставала пересыпанный нафталином от моли цветастый шерстяной платок, хорошенько отряхнув его и надев на голову, уходила в гости к подружке Гранюшке. В сундуке лежали: военная гимнастерка отца, его фронтовые письма-треугольники, боевые награды и мамина — “Мать-героиня”, другие документы. Уже в Абакане мы, несмышленыши, играли этими наградами, привешивая ордена и медали к своим платьям, важно прохаживаясь по комнатам.
Из воспоминаний меня вывел тот же “Ермак”:
Иртыш волнуется сильней…
Ермак все силы напрягает —
И мощною рукой своей
Валы седые рассекает.
Интересно, размышляла я, когда мы все возвращались в город, что же могли хранить в сундуках на протяжении минувшего века простые люди? В начале двадцатых, вероятней всего, могли хранить Библию, наряду с буденовкой с красной звездой на лбу. В тяжелые сороковые в сундуках лежали пачки писем с фронта, перевязанные цветной ленточкой, и рядом — похоронки, с ленточкой черной, присылаемые почти в каждый дом…
В шестидесятые годы девушки прятали в сундук альбомы с фотографиями любимых артистов, газетные вырезки со снимками первого космонавта Земли Юрия Гагарина, гибкие пластинки с записями самого популярного в мире ансамбля “Битлз”. В восьмидесятые — “катушки” с записями Владимира Высоцкого, книги Василия Шукшина. Друзья и знакомые занимали очередь, чтобы прочитать “Беседы при ясной луне”.
А в девяностые советскому народу хранить в сундуках было уже нечего. Ни сберкнижек, ни зарплат, ни пенсий… Новые русские всех ободрали, как липок!..
Потом мне вспомнилось, как однажды, будучи студенткой филфака, я работала летом в детском лагере пионервожатой в Туиме, потом в Шира. В ширинском лагере был запланирован поход на Сундуки…
Когда я издали увидела Первый Сундук, в памяти всплыл наш семейный, зеленоватый. По окраске и по форме они были почти одинаковы. Только Первый Сундук был настолько огромен, возвышаясь у самого синего неба… Что же хранилось в этой, с каменными останцами на некоторых вершинах, горной гряде Сундуки?..
Повсюду развалы стен крепостей и святилищ, курганов, менгиров. Склоны, обращенные на реку Белый Июс, обрывистые и почти недосягаемые. По пологому склону на юго-западе мы поднялись от долины речки Черной на гору.
Великое богатство мира хранят Сундуки — это петроглифы, которым четыре тысячи лет. На скалах, на красноватом песчанике, выбиты рисунки древних художников. На Четвертом Сундуке, на юго-востоке, находятся легко доступные наскальные рисунки: фигурки людей с луками и стрелами, бегущей косули. Особенно интересна выбитая фигурка человека, стоящего в “приталенной” куртке у большого котла и помешивающего большой “поварешкой” варево. Вот они — преданья старины глубокой.
Сама природа создала здесь каменные стены и башни. На реке Июс находится каменный городок, кладка башенок, казалось, расположена в шахматном порядке. Это удивительное зрелище!.. Сюда съезжались со всей Хакасии представители больших и малых княжеств, решая насущные проблемы, договариваясь и принимая совместные решения.
Сундуки и сундук… Во все времена они хранили и хранят свои тайны, свои клады, пока к ним не прикоснется рука человека.
Лариса КАТАЕВА
Абакан