Для литературоведа Виктории Карамашевой нынешняя осень — юбилейная. Ей — доктору филологических наук, профессору Хакасского государственного университета имени
Н.Ф. Катанова, почетному профессору Тывинского государственного университета, члену Союза писателей России, крупнейшему эксперту по истории хакасской литературы — есть чем сегодня отчитаться перед обществом и самой собой…
Начало начал
28 сентября 1956 года в деревне Верхние Сиры Таштыпского района в семье учителей Алексея Ивановича Карамашева и Елизаветы Павловны (урожденной Субраковой) родилась дочь Вика.
Как принято у хакасов, Виктория Алексеевна знает и чтит родовые корни:
— Бабушка моя по материнской линии была из Топоевых. Она рассказывала, что ее отец — значит мой прадед — с 19 лет был мировым судьей Аскизской степной думы. Другая бабушка была дочерью богатея Сыргашева. Он торговал в Минусинске и Красноярске зерном и крупным скотом, старательствовал в Кузнецком Алатау. Умер на Колыме. Его жена (в девичестве Канзычакова) перед самой войной тайком вернулась в Хакасию. Дед Иван Карамашев под раскулачивание не попал, потому что скот и сенокосилки-молотилки отдал в колхоз. Погиб на фронте. Дед Павел Субраков, грамотный для того времени человек, был председателем колхоза в Нижней Тее. В 1932 году его по анонимке осудили и он умер на советской каторге.
Помню, как в детстве играла отцовской медалью “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”. Взрослые мужчины-педагоги ушли на фронт, поэтому учителем в школе оставили его, четырнадцатилетнего подростка… Потом он окончил педучилище, женился, отслужил в армии, заочно выучился в Абаканском пединституте… Умер в 52 года на трудовом посту — в должности заведующего Аскизским районо.
Мои Верхние Сиры — это глухая притаежная деревенька, где была и сейчас, кажется, есть только начальная школа. А родители преподавали в восьмилетке, в Нижних Сирах, куда каждый день вместе с учениками за три километра ходили пешком. Со мной оставалась бабушка Сыргашева, поэтому моим родным, на котором я начала разговаривать, стал самый специфичный из диалектов хакасского языка — шорский. Со временем семья переехала в Нижние Сиры. Там кроме хакасов жили и русские, и чуваши, то есть существовала типичная для сибирской деревни поликультурная среда. Вот там я постепенно овладела и русским языком, и литературной формой хакасского…
Сиянье утренней звезды
ДЕСЯТЬ классов Вика Карамашева окончила в Ширинской средней школе и год после этого работала штукатуром-маляром на “Абаканвагонмаше” — всесоюзной комсомольской стройке. Однако, выбирая высшее образование, собралась все-таки не в политехнический вуз, а, согласно семейным традициям, в Абаканский педагогический. Готовилась на иняз. Но вмешался Николай Георгиевич Доможаков.
— Доможаков осуществлял собственную кадровую политику. Он участвовал в судьбе многих, кто потом составил ядро хакасской гуманитарной интеллигенции. В моем случае повлиял на отца, с которым был дружен, а потом они вместе убедили меня. В результате в1975 году я поступила на хакасское отделение АГПИ. Нашим куратором стал Николай Георгиевич. Его занятия мы любили…
На втором курсе Вика начала посещать литературное объединение “Тан Солбаны” (утренняя звезда, то есть Венера), которое вел тоже классик хакасской литературы, поэт и драматург Михаил Еремеевич Кильчичаков.
— Костяк “Тан Солбаны” составляли ребята, с которыми я училась в АГПИ. Игнатий Миягашев, Николай Тюкпиеков, Геннадий Кичеев, Илья Топоев, Анатолий Султреков… Иногда заходил уже тогда популярный Валерий Майнашев. Михаил Еремеевич постепенно развивал в нас литературный вкус, образное мышление. Мне он поручал переводы. Учил, как полнее на русском языке передать образ, для которого хакасскому оригиналу требуется, может быть, всего лишь одно слово…
Не окончив АГПИ, в 1977 году Вика уехала в Москву, в Литературный институт имени А.М. Горького. В том году на отделении художественного перевода набирали хакасско-алтайскую группу. Во многом этому способствовал ответственный секретарь Хакасского отделения Союза писателей РСФСР М.Е. Кильчичаков. Его поддержал Эркен Мартынович Палкин, глава Горно-Алтайской писательской организации. Ректор литинститута Владимир Федорович Пименов пошел навстречу авторитетным национальным писателям, и у ребят из “Тан Солбаны”, в том числе Вики Карамашевой, появилась возможность попасть в знаменитый вуз, подготавливающий профессиональных литераторов.
Москва слезам не верит
— ПРИЕХАЛИ в Москву. Нашли Тверской бульвар. Заходим во двор литинститута. Народу — тьма. В нашу группу переводчиков конкурса не было, а вот на прозу и поэзию — 50 человек на место. Некоторые поступают не впервые. Советуют, что говорить на собеседовании, которое считалось важнее экзаменов. Из наших особенно досталось Сергею Карачакову. С ним минут двадцать беседовали по всей литературе народов СССР — от Рытхэу до прибалтов. Плюс о политическом положении Советского Союза…
Семинар у нас вела татарская переводчица и литературный критик Галия Закировна Хантемирова. Среди преподавателей были корифеи. Например, старик Лидин, Владимир Германович, участник еще Гражданской войны, был у нас председателем. Хакасскую и алтайскую литературы специально для нашей группы преподавали ученые, имена которых связывают со становлением науки о литературе народов Сибири. Сазон Саймович Суразаков, Сергей Сергеевич Каташ.
Литинститут был суровой школой. Если на первом курсе мало кто не мнил себя гениальным, то к пятому все знали свой предел. Наше творчество на семинарах анализировалось жестко, без скидок. Не жалели никого. Кто-то не выдерживал и бросал учебу…
Чтобы окончить институт, Вика, тогда хрупкая и робкая девчушка, проявила мужество, на которое способен не каждый сформировавшийся человек.
— На каникулах после третьего курса я подрабатывала проводником. Однажды какой-то бабушке на переезде помогала вещи из вагона вытаскивать. Вещей много, а поезд стоит три минуты… В общем, так получилось, что меня затянуло под тронувшийся состав… Почти на год попала в больницу. Но как только смогла встать на протез, возвратилась в Москву — Михаил Еремеевич уговорил. Четвертый курс сдавала экстерном.
Диплом, который составили переводы произведений Василия Кобякова, Ивана Костякова и других хакасских писателей, Виктория Карамашева защитила на отлично.
Педагогической стезей
ВЕРНУВШИСЬ в Абакан, выпускница Литературного института пошла в педагогический, ассистентом на кафедру литературы, и снова стала постигать — теперь секреты педагогического мастерства.
— Прежде всего мне приятно вспомнить Лилию Серафимовну Торопову. У нее я училась, как донести свои знания до студента, посещала ее лекции. А когда стала вести практические занятия, уже она приходила ко мне на уроки. Потом мы вместе садились и разбирали, что у меня хорошо, а что надо улучшить. Мне довелось работать и с Марией Андреевной Унгвицкой. Замечательный педагог, первый в Хакасии профессор, специалист по хакасскому фольклору. Еще я вела практические за Константином Фокичем Антошиным. Он тогда был завкафедрой, читал историю советской литературы. Интересно было слушать, как Антошин с Унгвицкой очень эмоционально спорили по разным теоретическим вопросам. В ту пору я работала с восьми утра до десяти вечера. Много читала. Чтобы заинтересовать студента, преподаватель литературы должен сам досконально знать и произведения, и биографию писателя.
Принимая меня на работу, Антошин поставил условие — защитить кандидатскую… Через четыре года я поступила в аспирантуру Московского областного педагогического института имени Н.К. Крупской. Моей темой стали “Русско-хакасские литературные связи в системе взаимодействий литератур народов СССР”.
Но пока Виктория работала над диссертацией, она, что называется, без памяти влюбилась и вышла замуж. Он приехал в Москву из Казахстана, тоже учился в аспирантуре МОПИ, но был не литературоведом, а лингвистом. Вика позвонила тогдашнему ректору АГПИ Степану Павловичу Ултургашеву.
— Я сказала, если он нас двоих не примет, уеду с мужем в Целиноград (сейчас Астана). Степан Павлович говорит: приезжайте вдвоем.
Таким образом после Викиной аспирантуры в Абакан вернулось два кандидата филологических наук, и в нашем вузе, на кафедре русского языка, появился Алексей Михайлович Коняшкин.
Намечена цель впереди
1991 ГОД. Развал Советского Союза. Тогда и зарплат не давали, и деньги ничего не стоили. Чета молодых филологов жила как многие — на хлебе с крупой. Тем не менее одним из первых законов новой страны — России был принятый в 1992 году закон “Об образовании”, которым вводился так называемый региональный компонент.
— Соответственно в программах АГПИ появилась дисциплина по литературе Хакасии, в рамках которой изучали и хакасских, и русскоязычных писателей республики. В группах, занимавшихся по русской филологии, эту дисциплину стала вести я. А когда по планам нашего министерства образования надо было выпустить пособие по творчеству хакасских писателей, предназначенное для школьных учителей, Надежда Порфирьевна Балахчина, тогда замминистра образования, обратилась ко мне. Я подготовила двенадцать печатных листов. В 1995 году пособие было издано.
Между тем в 1994 году на базе АГПИ образовался ХГУ. На момент его создания ученую степень доктора наук имели только ректор Валентин Анатольевич Кузьмин и проректор Валентина Николаевна Тугужекова (сейчас директор ХакНИИЯЛИ). Повышение квалификации научно-педагогического коллектива рассматривалось В.А. Кузьминым как жизненно важная задача вуза. Карамашева — одна из первых, кто получил от молодого университета направление в докторантуру.
— Мы с мужем стали обсуждать возможность докторской диссертации. Коняшкин убедил меня, что материал пособия можно взять за основу, и я представила рукопись в докторантуру Московского педагогического государственного университета. Меня приняли с темой “Хакасская проза 30 — 90-х годов ХХ века. Становление. Русско-хакасские литературные связи. Вопросы поэтики. Творческие индивидуальности”.
Но учеба в столице опять осложнилась — незапланированным, но совершенно естественным фактором.
— Учусь очно. Живу в Москве. В Абакане бываю наездами. И тут обнаруживаю, что беременна. Ведь и так ни времени, ни денег нет! Докторантскую стипендию выплачивал мне ХГУ, а где должны были выплатить декретные, так и не выяснилось…
После защиты Виктория приехала в ХГУ самым молодым доктором наук. Ей тогда исполнился 41 год. Сыну Саше — полтора. Саша наверняка единственный в Хакасии ребенок, у которого оба родителя доктора наук.
В связи времен и поколений
В СРАВНЕНИИ с предшественниками В.А. Карамашева полнее раскрывает уже описанные творческие индивидуальности, вводит новые имена, а главное — отказывается от идеологических критериев, усиливая эстетический аспект литературоведческого анализа. Среди ученых, начинавших историю хакасской литературы, она отмечает тех, кто, зная хакасский язык, мог судить о своем исследовательском объекте по прямому впечатлению:
— Я благодарна старшему поколению — Петру Анисимовичу Троякову, Ульяне Никитичне Кирбижековой, Анне Герасимовне Кызласовой и другим. Кто, первым формируя в русскоязычной среде мнение о творчестве наших писателей, старался делать это, как, например, Трояков в статье для Большой советской энциклопедии, очень корректно…
Знание языка — требование, которое Виктория Алексеевна в первую очередь предъявляет молодым ученым, планирующим диссертацию по национальной литературе:
— Не так часто встречается, чтобы человек в совершенстве владел хакасским языком и одновременно — спецификой именно литературоведческого мышления. Поэтому мои аспиранты для меня — уникальные личности, заслуживающие максимальной поддержки.
В признание заслуг по линии научного руководства ВАК присвоил В.А. Карамашевой звание профессора. С благодарностью отзываются о ней бывшие аспиранты. Декан филологического факультета ТывГУ Елена Бады-Монге сегодня пишет: “Виктория Алексеевна чуткий, всегда открытый для общения человек, но принципиальна и требовательна во всем, что касается работы. Я стала ее первой аспиранткой, первой ласточкой. И бесконечно благодарна ей за все!”.
Виктория Алексеевна обязательно настраивает своих аспирантов на научные открытия. Недавний пример — диссертация педагога национальной гимназии имени Н.Ф. Катанова Анны Чертыковой. Чингиз Гасан-оглы Гуссейнов, профессор филологического факультета МГУ, где состоялась защита, как несомненный плюс отметил, что эта работа вводит в научный обиход яркие национальные фигуры, ранее замалчиваемые, — в частности таких как православный миссионер Иван Штыгашев, за религиозные мотивы в творчестве.
Являясь одним из ведущих специалистов по литературам Южной Сибири — хакасской, алтайской, тувинской, не оставляя без должного внимания русскоязычное творчество, профессор Карамашева рассматривает литературный процесс региона во взаимодействии и такому же комплексному подходу учит новое поколение литературоведов.
Наталья АХПАШЕВА