Газета “Хакасия” неоднократно знакомила читателей со страницами биографии первого хакасского профессора. Но эта тема поистине неисчерпаема! Нам, потомкам, хочется иметь представление не только о том, что он сделал как ученый, но и поближе узнать его как человека, как личность. Помочь в этом могут воспоминания первого хакасского журналиста и общественного деятеля Ивана Барашкова-Эпчелея. В частности, его очерк, опубликованный в сборнике “Николай Федорович Катанов. Материалы и сообщения”, изданном в 1958 году.
Памятный образ
Этот очерк уже более полувека привлекает внимание исследователей творчества ученого, тем более что два этих человека были в какой-то мере родственниками.
Воспоминания Барашкова о Катанове по существу дают широкую возможность познакомиться с жизнью выдающегося хакасского ученого. Журналист сообщил и ввел в научный оборот многие ранее неизвестные факты его биографии, и все, кто писал и пишут о Катанове, используют их в своих трудах.
Раскроем образ главного действующего лица. Катанов горячо любил родину. Барашков-Эпчелей отмечает, что Николай Федорович во время поездки на родину в 1909 году горячо призывал своих земляков изучать родной край. “Вот вы занимаетесь усердно самообразованием. Это хорошо. Только всех вас тянет куда-то из Аскыса, из этой, как вы говорите, “дыры”. А мой совет: все начинайте со своего гнезда. Аскыс — вовсе не дыра. Тут очень много достойного внимания”. Далее он продолжает: “В нашем крае живут потомки древних народов, достойные изучения в плане историческом. Посмотрите, как интересно, как самобытно творчество наших Абаканских и Кизильских татар — их предания, былины, сказки, поговорки, их песни, музыка… Достойная задача — и изучение языка нашего народа… Вот тут вам и работа… Начинайте изучать свой край, свое село, которое вы невежливо именуете “дырой”. Как считал Катанов, оттолкнувшись от разностороннего изучения родных “палестин”, легче двигаться дальше в изучении других народов.
Н.Ф. Катанов много говорил о влиянии русского народа на жизнь коренного населения, отмечал: “Есть и еще один интереснейший вопрос: влияние русского населения на татар, на их язык, быт, хозяйство. Конечно, есть и плохое… Несколько сот лет назад пришли воины-казаки. Было немало крови. В памяти народа осталось недоброе, но и казаки принесли новое: новые хозяйственные навыки, новые изделия, невиданный здесь плуг, приемы обработки земли, зачатки грамоты… И все эти люди — учителя, плотники и другие мастера — настоящие проводники хорошего, русского влияния. Это русское влияние расширяет умственный горизонт, сказывается работа школ, сказывается появление в языке многих новых русских слов… Вся моя жизнь — свидетельство влияния русской культуры, русского населения”.
Среди тех людей, которые повлияли на Катанова как ученого и гражданина: Иннокентий Каратанов из Аскиза, золотопромышленники П.И. и И.П. Кузнецовы (отец и сын), красноярский учитель А.К. Завадский-Краснопольский, миссионеры, ученые-тюркологи В.И. Вербицкий, Н.И. Ильминский, академик В.В. Радлов, профессора Н.И. Веселовский, И.Н. Березин, В.Д.Смирнов, сибирский областник Н.И. Ядринцев и другие.
Некоторым чертам характера Н.Ф. Катанова посвящен девятый раздел очерка. Работоспособность его была поразительна, пишет автор: “Работать Николай Федорович мог в самых, казалось бы, неблагоприятных условиях. Помню, сидит он в кресле, в кабинете, на коленях — дочка Нюра, что-то спрашивает, ерошит ему волосы, а он и отвечает, и просматривает какую-то мусульманскую книгу, и делает все это четко, быстро”. Н.Ф. Катанов был чрезвычайно точен и пунктуален. “Не раз мы слышали от него о его аккуратности. Он рассказывал, как подолгу пользовался одним полюбившимся хорошим пером или ручкой, в каком большом порядке содержал свои учебники, тетради, личные вещи. Время он очень ценил. Уходил в университет в точно рассчитанные часы и минуты. Пожалуй, по нему казанские дворники могли проверять часы, как проверяли жители одного немецкого города часы “по Канту”… Н.Ф. Катанов был чрезвычайно точен и аккуратен и в своей общественной, научной работе и в семейной жизни.
Отличался Николай Федорович остроумием и находчивостью: “Как-то летом он собирался с семьей плыть на пароходе до Астрахани. В день отплытия, перетаскав багаж в каюту, спустился он за чем-то на берег. И в этот момент к пристани подъезжает в шикарной коляске чиновник особых поручений при Казанском генерал-губернаторе.
Увидел этот раздушенный, разутюженный, высокопоставленный Катанова и, приняв его по скромнейшему внешнему виду за носильщика, кричит ему: “Носильщик, унеси быстро чемоданы”. “А, пожалуйста, ваше превосходительство”, — вежливо отвечает “носильщик” и тащит тяжелые чемоданы на пароход. Чиновник весьма “щедро” расплачивается — дает Катанову полтинник, “носильщик” благодарит, кланяется и уходит. …Настало время обеда. Катанов обрядился в парадный костюм с орденами и кушает. Чиновник взглянул на него разок, потом другой и вдруг густо побагровел: узнал “носильщика”. Привстал и спрашивает: “Простите, я, кажется, вас заставил тащить мои чемоданы?” — “Так точно, Ваше превосходительство”. — “Простите, с кем имею честь разговаривать?” Катанов начинает перечислять свои чины и звания (а их было предостаточно).
Публика с интересом наблюдала и слушала этот необычный диалог. Чиновник, после всяческих извинений, попросил вернуть ему полтинник. “Что вы, Ваше превосходительство, зачем же. Ведь я его честным трудом заработал”. Чиновник больше в салоне не появлялся”.
Еще одну черту характера ученого отмечает Эпчелей: “Когда говорил о людях, всегда полностью называл имя, отчество и фамилию, указывал на их работы; рекомендуя или просто называя книги — сообщал точное название, год издания. Когда мы пытались сказать, что он обладает исключительной памятью, он махал рукой и говорил: “Просто с юности привычка к порядку и классификации. Тренировка упорная нужна, и каждому это доступно”.
Из тени в свет
Ивану Барашкову-Эпчелею — одному из национальных лидеров дореволюционной Хакасии, который впоследствии жил и работал в Москве, в силу ряда объективных причин, к сожалению, не удалось реализовать в печати все задуманное о родине. Об этом свидетельствует и его письмо к писателю Николаю Доможакову от 22 октября 1957 года*…
“Уважаемый Николай Георгиевич!
Письмо Ваше получил. Рад, что о Катанове заговорили наконец в Хакассии и на его имя не будет теперь каких-то “запретов”… Хакасы должны знать своего первого ученого. Вы знаете, что Катановым я давно занимаюсь и у меня накопился кой-какой материал. Рад буду поделиться своими воспоминаниями. Я жил у Катанова неделями в Казани в 1909 — 1910 гг. и общался с ним целую осень и зиму. Кроме того, ряд дней я был около него летом 1909 г., в Аскизе.
Закончу я свои воспоминания к середине ноября этого года и перешлю в Абакан, там они будут получены не позднее 20 — 23 ноября. Работаю медленно, т.к. много времени отнимает служба. У меня имеются такие фотографии Николая Федоровича: портрет в рост — 1909; Катанов в гробу — 1922; овальный портрет (1906 — 1908 ??).
В 1948 г. я был в Казани, разыскал дочь Н.Ф. Анну Николаевну; мечтали мы с ней написать популярную брошюру, но мечта наша была “не по сезону”.
Виделся я в Казани с профессором Никольским Николаем Васильевичем, работавшим с Н.Ф-чем в о-ве Арх., Ист. и Этнографии**. Разыскал также педагогов Катановых, внучатых племянников его (дети племянника Александра Николаевича).
Вы пишите: “В перерыве нашей связи не обвиняйте меня”. Дело ведь не в обвинениях, Николай Георгиевич, а в том, что до сих пор боль и горечь я ощущаю оттого, что не приняты были институтом услуги того, кто привязан к Хакассии “до березки”, т.е. до того холмика, который посыпают над усопшим (прежде говоря — до конца жизни).
Хакассией дышу, Хакассией занимаюсь, ей отдам весь труд своей жизни, который накопился у меня. Жаль, что люди не поняли этого, да и Вы — или недопоняли, или из чувства самосохранения (ложного конечно), вынуждены были, хотя бы и на время, “сменить вехи”.
Хочу написать в институт и еще раз попытаться договориться о выполнении некоторых работ для него(…) Хочу также для областной печати предложить ряд очерков “Из прошлого Хакассии” (иностранная концессия в Хакассии, история Абазы, исследователи Хакассии, Пермикин, крещение хакасов и т.д. и т.п.).
Ныне я рад, что через Вас получил весточку о Хакассии и о Катанове.
P.S. Еще до вашего письма, я получил известие о том, что будет доклад о Катанове, сообщение получил от жены проф. Никольского (из Казани) и от сыновей Анны Николаевны Катановой.
Эпчелей”
Юрий МАХНО,
историк-краевед
Абакан
В следующей публикации автор расскажет о судьбе первого журналиста из среды хакасской интеллигенции.
*НАРХ.Ф. 588. Оп.1.Д106.Л. 10-11. Орфография и пунктуация автора письма сохранены.
**Речь идет об обществе археологии, истории, этнографии при Казанском университете, которое Н.Ф. Катанов возглавлял на протяжении 16 лет.