85 лет назад родился великий актер Иннокентий Смоктуновский
Накануне Международного дня театра (27 марта) в небольшом сибирском селе Татьяновка Томской области каждый год проходит праздник. Закономерен вопрос: неужели жители сибирской глубинки такие завзятые театралы? Да нет, не больше, чем другие сибиряки. Но именно в этом селе 28 марта 1925 года родился человек, ставший известным на весь мир актером — Иннокентий Михайлович Смоктуновский. Герой социалистического труда, народный артист СССР, лауреат Ленинской премии.
Земляки бережно хранят память о великом актере. “На месте, где стоял дом, в котором родился Иннокентий, в 2004 году был установлен памятный камень. Была заложена аллея березок, рябин…” (из письма Суламифи Михайловны Смоктуновской в Абакан Анне Петровне Смоктунович). В селе чуть ли не все носят фамилию Смоктунович. А наиболее известным потомком основателя, ссыльного поляка Смоктуновича стал правнук — Иннокентий Смоктуновский. Почему не Смоктунович — об этом чуть ниже, а пока о встрече в одной из квартир дома по улице Некрасова в Абакане.
“Я удивилась…”
На улице Некрасова живут Анна Петровна Смоктунович и ее сын Константин Владимирович, племянник Иннокентия Смоктуновского.
— Я родилась на Алтае, — рассказывает Анна Петровна. — С мужем, Владимиром Смоктуновичем (родным братом Иннокентия Михайловича Смоктуновского), встретилась, когда училась в Красноярском технологическом институте. На факультете лесного хозяйства. Он был старше меня. Мы поженились, когда я училась на четвертом курсе.
На работе же Владимира ценили. Ему поступали различные предложения и из других городов. Например, из Ленинграда. Я очень хотела уехать в Ленинград, а муж был решительно против. Говорил: “Нет, никуда я из Сибири не уеду”. А вот приглашение переехать в Абакан принял. В 1963 году. Переехали и из-за того, что у нас не было благоустроенной квартиры, а в Абакане нам дали сразу. Напротив нынешнего здания городской милиции. Начал он работать в научно-экономической лаборатории. Там проводились проектные изыскания. Например, для будущей Саяно-Шушенской ГЭС, промышленных предприятий. А затем его пригласили в политехнический техникум. И муж сразу согласился, потому что ему давали работу по его прямой специальности — лесная таксация, то есть обмер и учет леса. Его ценили, специалист он был очень хороший. Там же, в политехникуме (ныне — политехнический колледж), работала и я…
— Когда вы узнали, что его старший брат известный артист?
— В середине пятидесятых Иннокентий не был столь знаменит. Мы как-то пошли с Володей в кино. Еще когда учились в Красноярске. Не помню, как назывался фильм (“Дорогой бессмертия” — А.А.), но Иннокентий Михайлович там играл Юлиуса Фучика. И вот во время эпизода, когда на экране Фучик играет на пианино и напевает, Володя говорит: “Вот негодяй. Еще и сам поет…” Я удивилась. А когда вышли из кинотеатра, Володя мне объяснил: “Это же мой родной брат”. Я ему не поверила. Тем более там — Смоктуновский, а Володя — Смоктунович. Потом он мне показал фотографии…
Да, в пятидесятых Смоктуновский еще не имел той поистине всенародной славы, которая пришла к нему, когда страна увидела фильмы “Девять дней одного года”, “Гамлет”, “Берегись автомобиля”, “Преступление и наказание”… В те годы Иннокентий безуспешно пытался поступить хоть в какой-нибудь московский театр. В своей книге “Время добрых надежд”, опубликованной в 1979 году, Иннокентий Михайлович вспоминал: “…Даже самые облегченные воспоминания того времени вызывают теперь у меня сложную реакцию. То хочется смеяться, хохотать и бить в ладоши над обилием нелепости происходившего тогда; то, напротив, та неотвратимая для меня безвыходность… Эти хождения из одной двери в другую были долгими, утомительными и, как теперь я понимаю, просто напрасными — бесплодными…”
В то время будущий народный артист почти полмесяца ночевал на подоконнике седьмого этажа одного из московских домов на Кропоткинской. Хотя за плечами у него был немалый театральный опыт. А начинался он так…
“Одиссея”
Когда Кеше Смоктуновичу исполнилось четыре года, семья его оставила Татьяновку и переселилась в Красноярск. В семье Михаила Петровича и Анны Акимовны было шестеро детей (Валентина, Иннокентий, Аркадий, Владимир, Галина и Зоя). И бездетная сестра отца Надежда (по мужу Чернышенко), жившая также в Красноярске, предложила взять двоих на воспитание. На общем семейном совете пришли к согласию, что к тете Наде переедут жить Кеша и Володя. Это не значило, что для родных они становились “отрезанным ломтем”, нет. Взаимное общение не прекращалось, но своим домом для Кеши и Володи был дом Чернышенко. Старший брат звал тетю “Надей”, а младший “мамкой”.
С началом войны отец ушел на фронт и вскоре погиб. А затем призвали и Кешу. После военного училища он попадает сразу на крупнейшее сражение Второй мировой войны под Курском. Потом участвовал в форсировании Днепра, попадал в плен, бежал, был в партизанах и вновь в регулярных войсках. Закончил войну в Германии, неподалеку от Берлина…
Двадцатилетний демобилизованный вернулся в Красноярск. Был мир, и надо было жить. Случай ли в образе друга детства и его совет или детские мечтания об актерской профессии, но Кеша Смоктунович оказался в числе студентов студии драматического театра, которую он не окончил. За плечами у него был уже немалый жизненный опыт, и Кеша решил учиться актерскому ремеслу прямо на сцене. В Красноярск приехали посланцы норильского театра. За Полярным кругом нужны были актеры. Там и явился впервые зрителям актер Смоктуновский. В беседах с актрисой Аллой Демидовой, которые она опубликовала в книге “А скажите, Иннокентий Михайлович…”, он говорит ей: “Мы Смоктуновичи. Меня заставил изменить фамилию директор норильского театра. Предложил взять псевдоним Славянин. Я не согласился, он угрожал уволить, тогда с обоюдного согласия поменяли в моей фамилии окончание — и я стал Смоктуновским…”
Анна Петровна вспоминает:
— Иннокентий Михайлович очень сожалел, что в Норильске его вынудили сменить фамилию. Он нам говорил: “Ребята, как мне жаль, что пришлось это сделать… Я ведь фактически предал память отца, память предков…” Мы его успокаивали, говорили, что отец бы понял его и не винил. Но все равно, он очень сокрушался…
Там, в Норильске, была очень сильная труппа актеров. Достаточно назвать Георгия Жженова. Он вспоминал: “Как-то сидели у меня в комнате за столом, светило солнышко, мы в “неглиже”, перед нами “зубровка” стоит, и ведем разговоры “за жизнь”. Я ему говорю: “Кеш, ну я сын врага народа и сам ссыльный, а ты какого черта тут сидишь? Уезжай отсюда. Ты молодой, способный, я тебе дам рекомендацию”. И написал письмо Аркадию Райкину, мы с ним вместе учились в Ленинграде… И он уехал с моим письмом…”
Смоктуновский в середине театрального сезона 1954 — 1955 годов появился в Москве. Полдесятка театров отвергли его, зацепиться удалось лишь в театре имени Ленинского комсомола. Московский критик Александр Свободин в предисловии к книге Смоктуновского пишет: “Старые московские театралы помнят его на сцене театра… Это неудивительно. Удивительно другое. Те же старожилы не могут припомнить, что же он играл на этой сцене!”
Судьбоносные встречи
Время его еще не пришло. Но тогда же произошли два события, ставшие для него судьбоносными. Первое — в Ленкоме заведующей костюмерным цехом работала Суламифь Михайловна, ставшая вскоре его “Соломкой”, его жизненной опорой и вдохновительницей. И второе — в 1955 году он начал сниматься в фильме “Солдаты”, который вышел на экраны в следующем году. И в 1957-м его увидел знаменитый режиссер ленинградского Большого драматического театра Георгий Товстоногов. В то время он искал актера на роль князя Мышкина в спектакле “Идиот” по Достоевскому. В его распоряжении была блестящая плеяда актеров — Евгений Лебедев, Владислав Стржельчик, Ефим Копелян, Кирилл Лавров, Павел Луспекаев, Сергей Юрский, Олег Басилашвили, Олег Борисов… А он увидел князя Мышкина в артисте, исполнявшем роль советского лейтенанта Фарбера в фильме “Солдаты”. Смоктуновский оказался в труппе БДТ и, как принято говорить, наутро после премьеры проснулся знаменитым. Успех был оглушительным. Время его пришло. Началось восхождение к поистине всенародной славе…
— Как я понимаю, Анна Петровна, контакты между братьями не прерывались…
— Нет. И муж ездил к Иннокентию Михайловичу, и он приезжал к нам и в Красноярск, и в Абакан. Когда, например, у него были гастроли в Новосибирске или Красноярске и выдавалась пауза, дня два-три, то он обязательно приезжал к нам. Здесь в Абакане жила и тетя, которая братьев воспитывала. Однажды у Иннокентия, в середине семидесятых, было даже полмесяца свободных. Он приехал в Абакан. Преподаватели политехникума организовали тогда поездку на Саяно-Шушенскую ГЭС, на мраморный карьер. Ездил с ними и мой сын Костя, он окончил девятый класс. Много фотографировал. Вообще Иннокентию Михайловичу у нас очень нравилось. Да что говорить! Он ведь сибиряк…
— Каким был ваш знаменитый родственник в общении?
— Прежде всего — простой. И очень ранимый. Помню, он приезжал к нам в Абакан. Меня сразу предупредил: “Считай, что я просто Володин брат”. Однажды мы пошли с ним в кино, в “Победу”. И вот в фойе перед сеансом его страшно задело хихиканье двух девчонок. Он мне сказал: “Подожди…” Подошел к ним и что-то сказал. Не знаю что, но они моментально исчезли. С тех пор я обратила внимание, что он очень ранимый. И еще повторю: простой. Когда он бывал у нас, то, казалось бы, при его-то известности достаточно было бы звонка, и билеты в Москву ему бы на дом принесли. Нет, он шел в агентство и вставал в очередь. И еще отмечу: это был великий труженик. Я когда бывала в Москве у них, могла это оценить. Очень много работал. Еще надо сказать, что он был очень остроумным человеком. Это передалось и детям. У него их двое: Филипп и Маша. Косте сродный брат Филипп рассказывал о таком курьезном случае. На экзамене преподаватель спрашивает: “Где Александр Сергеевич Пушкин создал цикл произведений, известных под общим названием “Болдинская осень”?”. То ли Филиппа заело, что его за дурака считают, то ли просто пошутил, но он ответил: “Известно где — в Шушенском” Преподаватель, видимо, тоже не лишен был чувства юмора или понял, что сам сморозил глупость, но экзамен для Филиппа закончился благополучно…
“Дедушка приехал…”
В 1985 году, когда МХАТ, где служил Иннокентий Михайлович, гастролировал в Томске, он побывал в Татьяновке. “Какие впечатления?” — спросила у него Алла Демидова. “Полная оторванность от мира. Я там не был больше пятидесяти лет… Когда мы подъезжали к Татьяновке, то приблизительно километра за два от деревни стояла огромная толпа — мои родственники. Двоюродный брат, две двоюродные сестры нарожали детей, а те в свою очередь тоже рожали… Они не знали точного времени моего приезда, поэтому на дороге прождали несколько часов… Среди этой толпы стояло много детей, и вся эта орава кричала мне: “Дедушка к нам приехал! Дедушка приехал!”… Я был рад встрече. Двоюродного брата не видел 55 лет. Изумительный человек! Если его одеть в тогу — Юлий Цезарь! И при этом полная детскость. Но когда слушает — мыслитель. Весь в своих внутренних оценках… Они удивительные люди! Не суетные. Покой — как у коронованных особ. Достойные, не хорохорящиеся. Ко мне совмещают уважение и гордость — видят по телевизору, читают в газетах — с полным пренебрежением: занимаюсь совершенно непонятным для них делом. Вот если бы корову подоил — вот это да!”
Память о великом актере не угасает. Суламифь Михайловна Смоктуновская пишет в Абакан: “Маша (дочь. — А.А.) работает в музее Художественного театра и очень много делает во имя памяти нашего незабвенного, нашего светлого Иннокентия. По радио “Культура” она прочитала большую программу — воспоминания об отце. В рубрике “Отцы и дети”. И, конечно, зрители и разные фонды в память об Иннокентии проводят большую работу… На днях к нам приходила директор фонда “Содействие” Евгения Иванкова из Томска… Также хлопочут земляки, которые, естественно, гордятся свои гениальным земляком”.
Характерно, что письмо подписано: “Суламифь — Соломка”…
Успеху Иннокентия Михайловича Смоктуновского предшествовали годы скитаний, холод и голод отнюдь не в переносном смысле слова. Но когда Алла Демидова спросила у него, кого из актеров он может поставить вровень с собой, он ответил: “Никого” “Когда это чувство появилось?” — спросила актриса. “С момента рождения Мышкина”, — ответил актер, легенда театра и кино ХХ века. На камне, установленном в сибирском селе Татьяновка, — его слова: “Я принес людям маленькую надежду. Маленький свет. Ради этого стоит жить, творить, созидать, любить, быть в мире с самим собой”…
Алексей АННЕНКО
Абакан
Фото Константина СМОКТУНОВИЧА