2 марта исполняется 145 лет со дня рождения председателя Хакасского уездного, а затем и окружного исполкома Георгия Итыгина.
Залитый солнцем зал Новосибирского государственного художественного музея. Ах нет, показалось — солнечное сияние исходило от картин, некогда написанных сибирскими художниками в наших краях. «Здравствуй, Хакасия! Здравствуй, родная!» — помню, радостным челноком ходила от одной картины к другой, а потом замерла у третьей. У портрета Итыгина: «Вот вы какой!» Ранее мне доводилось видеть пару его снимков. Но от только что увиденного портрета исходила сила, несравнимая даже с бесценной документалистикой. Картина впечатлила сразу и бесповоротно. Её герой, полузабытый ныне Георгий Игнатьевич Итыгин, волею художника прорывает «громаду лет», являясь всякому посетителю музея «весомо, грубо, зримо».
Захотелось, чтобы эту работу увидели и читатели нашей газеты. Обращение в музей, с которым как-то сразу сложились дружеские отношения, — и вот он, редкой редкости портрет, и сопроводительная статья. Из неё следует, что интересная нам картина участвовала ещё в Первой Всесибирской выставке живописи, скульптуры, графики и архитектуры, что с размахом была устроена в 1927 году. Её в числе шести сотен других экспонатов увидели не только в Новосибирске, но и в Красноярске, Омске, Томске и Иркутске. А затем, по завершении передвижной выставки, портрет лидера молодой Хакасии как одно из наиболее ярких произведений был приобретён для будущей картинной галереи Новосибирска. Тридцать с лишним лет понадобилось, чтобы 45 лучших полотен с той знаменитой выставки нашли своё пристанище в галерее, ставшей впоследствии художественным музеем. И приятно, что «Портрет Г.И. Итыгина» сегодня находится в постоянной экспозиции ведущего центра сибирского искусства.За это надо сказать спасибо художнику Андрею Николаевичу Никулину. Ученик Каратанова, он работал театральным художником в Красноярске, а в 1925 году перебрался в набиравшую силу столицу Сибирского края. Очевидно, что он бывал у нас, изучал быт и традиции хакасов, и это подтверждает изображённая им сцена камлания у знаменитой ныне Улуг Хуртуях Тас. Очевидно, что и собственно героя художник писал в пору расцвета карьеры Итыгина в Хакасии.
«Аскетичность и замкнутость облика в сочетании с массивностью фигуры, визуально приподнятой над небольшими силуэтами спокойно сидящих людей, создают образ волевого и неподкупного человека, — пишет сотрудник художественного музея Юлия Федорищева. — Резко очерченные контуры фигуры противопоставляются мягко написанным бескрайним просторам с хаотично рассеянными по ним камнями и в то же время словно бы обтекаются, поглощаются пейзажем — и это красноречиво демонстрирует внутреннее единство персонажа с хакасским народом. Несмотря на контрастность планов, картина создаёт ощущение цельности пространства и достоверности ситуации. Кажется, будто герой портрета оставил своё место в круге сидящих и приблизился к художнику».
Что интересно, в 1970-е годы была распространена другая точка зрения художественной критики: мол, «погрудное изображение партийного работника Итыгина на фоне пейзажа с каменными бабами выглядит случайным, как моментальная фотография». Что на это сказать? Во-первых, наш герой стоял во главе не партийной, а исполнительной власти Хакасии. Во-вторых, современная точка зрения, свободная от былых «измов», куда симпатичнее тем, что трактует работу художника как готовность человека власти защитить свой народ.
Итыгин ведь и правда многое сделал для людей земли хакасской. Признано, что «под его руководством исполком осуществил большую работу по созданию в Хакасии промышленных очагов, преобразованию сельского хозяйства, развитию национальной культуры». Особо отметим, что Георгий Игнатьевич руководил комиссией по созданию хакасского алфавита и составлению первых учебников на хакасском языке. Организовал курсы подготовки национальных учительских кадров. Много работал над тем, чтобы в национальных школах началось преподавание на хакасском языке. Итыгин это дело любил и понимал его значение. Ведь сам он ещё до революции немало лет учительствовал. И даже редактировал ежемесячный журнал «Сибирская школа», выходивший в 1916 — 1917 годах.
Это лишь некоторые факты из статьи историка Алексея Гладышевского, опубликованной в нашей газете более 15 лет назад. Алексея Николаевича, доброго друга редакции, уже нет с нами, а я до сих помню, с какой улыбкой он рассказывал о своём исследовании. Так улыбаются скромные люди, которые понимают, что сделана действительно хорошая работа. В её основе архивные материалы, часть которых просто потрясает воображение. Как вам такой факт, что в марте 1925 года Георгий Итыгин выступил на съезде уездного Совета с докладом о создании Тюркской республики в составе РСФСР? Опираясь на идею об объединении Хакасии и Ойротии, которую после Февральской революции вынашивали национальный лидер хакасов Степан Майнагашев и именитый алтайский художник и общественный деятель Григорий Гуркин, он пошёл дальше: а не пригласить ли в союз Танну-Туву (Урянхай)?
Говоря о Саянах, Георгий Итыгин отмечал, что «эти грандиозные колоссы покрыты густой девственной сибирской тайгой, она, как безбрежное море, не знает своих берегов. Вы помните шум тайги, её таинственные шорохи и чары, и горы, волшебные лики, наполняющие её. Не одно русское сердце сжималось перед грозной загадочной тайгой. Такое понятие рисуется человеку, чуждому охотничье-тюркским интересам и пониманию. Но такая тайга лишь для тех, кто кровно с нею не сжился и кому она кажется мачехой. Для хакаса, ойрота и урянхайца она вовсе не тайга, а кормилица». Ну, а «снежные пики и длинные профили» гор лишь «кажутся непроходимыми и недоступными». По мысли докладчика, например, от села Матур до Улалы (теперешнего Горно-Алтайска) можно проложить шоссейную дорогу, и тогда «сказочная и недоступная местность оживится, и неисчислимые богатства польются в союз республики. Мы оживим тайгу, вскроем новые источники для нашей промышленности». А с Урянхаем «радио, телефон и аэропланы дадут полную возможность координировать управленческий аппарат, вести культурную работу, постоянное самообщение народов».
Доклад как красивая мечта Георгия Итыгина, подчёркивал Гладышевский, произвёл на делегатов большое впечатление. Но дальше поручения съезда уисполкому войти в переговоры с соседями дело не пошло. После переполоха в партийных кругах на уровне края («вопрос, по своему характеру сугубо политический, попал сразу на cъезд Cоветов и принял характер массовой кампании») стало понятно, как мечтать вредно.
А впрочем, не итыгинская ли мечта способствовала повышению статуса родной нам земли? Позднее, но в том же 1925 году, Хакасский уезд был преобразован в Хакасский округ. Сам же Георгий Игнатьевич был избран председателем окрисполкома. И в этот период им было сделано многое — особенно в области просвещения.
В марте 1927 года он получил назначение в Новосибирск. В краевом отделе народного образования возглавил совет по просвещению национальных меньшинств. Работал, писал статьи для ведомственного журнала. Встречался ли он тогда в столице Сибирского края с художником Никулиным, сейчас точно никто не скажет. Но факт, что именно в ту пору Итыгин как главный персонаж творческого произведения стал многим известен. Ведь с января по май 1927 года выставка путешествовала по городам Сибири.
5 декабря 1928 года он ушёл из жизни. Сильная личность со светлой душой, он, наверное, и представить не мог, каким рикошетом ударит по политическим и общественным деятелям Хакасии, Ойротии и заодно Шории та самая мечта о республике. Обвинительные приговоры после процесса о «Союзе сибирских тюрков» в 1934 году, расстрелы в 1937-м… Надолго был забыт и сам Георгий Итыгин.
…Сегодня его имя носит одна из улиц Абакана. И в силу столпотворения на ней торговых баз оно даже на слуху. «Итыгин, Итыгин…» А кто он, как выглядит? Спасибо, что о нём успели рассказать учёный-историк и художник.
* * *
Знаете ли вы, что…
• Георгий Итыгин родился в селе Чебаки в семье земледельцев. Его отец Игнатий Васильевич — хакас, мать Матрёна Сергеевна — русская.
• За многолетний учительский труд Георгий Игнатьевич был награждён серебряной медалью «За усердие».
Вера САМРИНА