Клара Романовна Кызласова — добрый друг нашей редакции, а для меня ещё и наставник, чья сила духа заставляет в непростой жизненной ситуации спину распрямлять. Советы не «с чужого плеча», точная оценка событий нашей жизни, умение писать о пережитом без пафоса и штампов и, конечно же, всегдашняя готовность делиться редкими материалами — всё это её дар бесценный.
Недавно Клара Романовна в очередной раз сделала щедрый подарок. Как водится, всем нашим читателям. Это — очерк о Хакасии, написанный её дедом Витольдом Гурницким в 1942 году.
Рукопись хранится в фондах Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории. Изучив и с помощью внуков перепечатав сей труд, Клара Романовна позвонила: «Вера, думаю, эти воспоминания будут интересны многим…» И я уже заранее знаю — да, будет интересно!
А честь оставь себе
Но прежде об авторе очерка. В 1897 году он добровольно, с этапом заключённых, пришёл из Польши в Сибирь к ссыльному отцу. Гурницкий-старший работал юристом у золотопромышленника И.П. Кузнецова в Аскизе. Его же семнадцатилетний сын стал трудиться на приисках. Спустя четыре года Витольд женился на местной красавице Евдокии Тинниковой. Семья кочевала по приискам. Лишь в 1918 году, уже имея многочисленное потомство, осела в Минусинске. Там Витольд Доминикович основал товарищество каменотёсов. Из биджинского песчаника изготавливали жернова, точила, бруски, памятники. Занимались и гончарным делом. Успех предприятия был таким, что впоследствии, в 1925-м, Гурницкому предложили организовать артель по разработке залежей алебастра, обнаруженных недалеко от станции Оросительный. И он с семьёй перебрался поближе к месту работы — на станцию Абакан. Построил дом на улице Черногорской (ныне — Ленинского комсомола). Под его крышей, казалось, поселилось само счастье — большая дружная семья.А потом счастье разлетелось на «осколки». В 1937-м внуков Гурницких — Леонида, Клару и Евгения Кызласовых — лишили отца (он был расстрелян). Следом они потеряли и маму, так и не справившуюся с пережитым потрясением. В 1942 году Леонид ушёл на фронт, а его младшие сестра и брат остались жить у дедушки с бабушкой. Что есть правда жизни? Этот вопрос терзал Клару, в чьём сердце занозой сидело чувство несправедливости и страха, пережитого в ночь ареста отца. А ответ… Он, наверное, в поступках родных людей. Старший брат на священной войне защищает страну. Дед-пенсионер помогает фронту — в своей очередной артели валяет валенки да шьёт полушубки для Красной армии. И чуть позже специально для Клары суровой ниткой он прошьёт свод жизненных правил: «Люби Родину больше, чем жизнь. Сердце отдай людям, а честь оставь себе».
Эти слова выстраданы Витольдом Гурницким. Ещё в польском детстве, когда приходилось нищенствовать и жить в людях, его дразнили: «Сибиряк, сибиряк». Из-за отца, который через 35 лет сибирской ссылки всё-таки вернётся домой. А Витольд Доминикович останется. Здесь он обрёл своё счастье, смысл жизни, а значит, и Родину.
Где он, источник народной мудрости?
Он всей душой полюбил Хакасию. Изъездил здешние земли вдоль и поперёк. Породнившись с хакасами, изучил их язык. Хорошо знал национальные традиции и быт — а главное, характер коренного народа. Витольд Гурницкий, литератор по призванию, в своём очерке обратил внимание на то, что «одной из ярких и благородных черт в характерах хакасов есть любовь и уважение к старости, к лицам преклонного возраста». А преклонный возраст, то есть жизненный опыт, по его наблюдениям, есть «источник накопления и сохранения народной мудрости»: «Пожалуйтесь любому хакасу на отсутствие денег — и, если говорите зимой, то непременно услышите в ответ: «На дворе мороз, а в кармане деньги тают!» На жалобы о трудностях жизни старик ответит: «Не будешь знать горького, не узнаешь и сладкого!»
Бывая в аалах, Витольд Доминикович слушал и записывал сказания хайджи. «Бывало, долго за полночь тянулся рассказ сказителя, а иногда досказывался он и на следующую ночь».
«Косы по степи рассыпались…»
Жемчужиной обширного очерка Витольда Гурницкого о том, как «под могучим напором социалистического переустройства расцвела хакасская степь», можно назвать рассказ Монаса Тюльберекова из каргинского рода. Вот он:«Был такой князь — Сарычах. У него был конский пастух по имени Тамак. У этого Тамака было две дочери: старшая Хара-Хыс-Кыз, а младшую звали Ас-Хыс-Кыз. У Хара-Хыс-Кыз было шестьдесят кос на голове, а младшая имела их только шестнадцать. Ас-Хыс-Кыз завидовала сестре. Оседлала чёрного волка и помчалась на Чез-гол, оттуда — на Игор-гол. Там набрала золотого песку и привезла домой. Привезши — посыпала голову сестре Хара-Хыс-Кыз, когда та спала. Голова у Хара-Хыс-Кыз отяжелела. Сестра подложила ей под голову Шаман-гору, а ноги придавила Косан-голом. Возвращаясь после этого к себе домой, в Сагай, Ас-Хыс-Кыз возле горы Кутен-булука наступила каблуком на грудь сестры, пробуя: не проснётся ли? Хара-Хыс-Кыз крепко спала. Из её глаз, из-под её чёрных и густых ресниц выкатывались солёные слезы и падали в солонцы. Груди её вспухли, покраснели и поднялись горою Кызыл-гой. Алой струйкой из этих грудей сочилась кровь на Уйбатскую степь. Шестьдесят кос упали с головы спящей и рассыпались по степи, а люди ходили по ним, втаптывая их в грязь. Теперь Ас-Хыс-Кыз выходит замуж за давешнего князя Сарычаха. Теперь она посылает шестьдесят табунов по шестьдесят коней в каждом топтать спящую сестру. Хочет узнать: не проснется ли? Не просыпается. Состарилась Ас-Хыс-Кыз и стала жалеть сестру и тосковать по ней. Оседлала серого волка и поехала в тайгу, далеко за Игор-гол. Там уселась на селок и превратилась в лёд. Когда этот лёд тает, из него выплывает река. Эту реку народ зовёт Ас-Хыз. А давешняя спящая дева всё спит да спит в своём глубоком сне, всё более и более обессиливает от истечения крови. И умерла бы так Хара-Хыс-Кыз, не просыпаясь, да пришёл русский богатырь и наступил ей на ногу. Вскочила Хара-Хыс-Кыз, зевнула и говорит тому богатырю: « Ах, как я крепко спала!» А богатырь ей отвечает: «Спала бы ты вечным сном, да мне жалко тебя. За тысячу лет, что ты спала, много воды в Енисее утекло. Теперь бодрствуй, да умойся, освежись». Застыдилась Хара-Хыс-Кыз от таких слов русского богатыря. Теперь она смотрит на свои косы — на них грязь комьями насохла. «Сейчас пойду к Абакан-реке умоюсь», — говорит она тому богатырю. И посмотрела на то место, где он стоял, а его уже и нет. Туда смотрит, сюда смотрит, солнце красно-красно закатывается за холмы, а в лучах, озарённый ими, будто давешний богатырь вдаль шагает, торопится страсть…Опустилась Хара-Хыс-Кыз к Абакан-реке, стала лицо умывать, а косы её по степи рассыпались, в разные реки, речки, ручьи и озера упали. Увидели люди, что косы в воде мокнут, принялись они те косы полоскать. И в Таштыпе полощут, и в Аскызе моют, и в Камыште, и в Уйбате, и в Карыше, и в Туиме, и в Июсах двух. Говорит им Хара-Хыс-Кыз: «Ну, бросьте! А то вы мне все волосы повыдергаете!» А люди ей в один голос отвечают: «Ты у нас одна Хара-Хыс-Кыз, как же нам тебя не чистить, как же нам за тобой не ухаживать?»Когда они так сказали, она их спрашивает: «А не знаете ли, где теперь живут мои отец Тамак и моя сестра Ас-Хыс-Кыз?» Тогда отвечают: «Мы не слыхали о таких!» Один старый, старый сагаец протолкался вперёд и сказал: «Я давно слыхал — наши старики про Тамака песни пели. Не он ли это будет? А в Бельтырах, за Аскызом, среди степи каменная баба остановилась. Не сестра ли это твоя будет?»Тогда Хара-Хыс-кыз закрыла глаза ладошкой и запела:
«Семьдесят раз по семидесяти лун прошло — я не видала их.
Шестьдесят раз по шести десятков лет прошло — проспала их.
Счастливый тот, кого для жизни разбудил русский богатырь!»Теперь она с теми людьми пошла в степь, чтобы с ними жить. Теперь она вышла замуж за пастуха по имени Ожен. Когда пришло время, старуха-повивалка говорит тому Ожену: «Иди опростай твоё ружьё, твоя жена родить будет». Ожен выстрелил, чтобы ружьё не было заряжено в такой час. Хара-Хыс-Кыз легко родила двух прекрасных мальчиков-близнецов. Такие красивые мальчики в степи родились в первый раз. Повивалка выскочила на дорогу, чтобы узнать имя. Шёл рыбак. «Ты откуда?» — спросила старуха. «Абакан», — махнул рукой рыбак. «Хорошее же имя будет — Абакан!» — воскликнула бабка и поспешила в юрту сказать роженице, что старшему сыну будет имя Абакан. Сказав, она вышла опять и окликнула человека, который проходил мимо, имея кирку и лопату на плече. «Ты откуда?» «С Чёрной горки!» — ответил прохожий. «Черногор? Ладное же имя будет-то!» — обрадовалась повивалка и пошла сообщить Хара-Хыс-Кыз, что её второй сын будет носить имя Черногор!»
Записав от Тюльберекова иносказательное произведение, писатель Гурницкий отметил: «Так и растут не по дням, а по часам два брата-близнеца, два прекрасных юных хакасских города — Абакан и Черногорск. Но это уже не сказка, а действительность. Абакан — город школ и центр управления Хакасской автономной областью, Черногорск — город чёрного золота, каменного угля. Об их зарождении, росте и ожидающем их прекрасном будущем, без сомнения, сами хакасы напишут толстые фолианты».
Окончание следует
Вера Самрина