Фраза, вынесенная в заголовок, только кажется тревожно-романтичной, напоминая отчасти названия приключенческих морских романов.
Манил дух приключений
Между тем, в сокращённом варианте — «у.м.з.» — означает она всего лишь сорт рыбы. Так называется порченая рыба, другими словами, некондиция, имеющая на тушках следы укусов морских котиков, сивучей, чаек даже — в общем, любых, как скажет рыбак, морских гадов, портящих улов.Об этом и многом другом наша землячка, Валентина Курчатова из Абакана, узнала на Камчатке, отработав сезон путины на рыболовецком заводе на берегу Охотского моря.Поехала туда не то чтобы по зову сердца и не за большими деньгами — хотя кто же от них отказывается, да за работу-то? — но и они не были главной целью.— Было интересно посмотреть на новые места, проверить свои силы, разобраться в себе. Но более всего меня манил дух приключений, — признаётся Валентина сегодня.И приключения — да! — были, как без них, был и тяжёлый изматывающий труд по 12 часов в сутки, не отходя от транспортёра, и знакомство с самыми разными людьми, живущими вахтой, и угроза стать жертвой медведей, которых на Камчатке «как собак нерезаных». А ещё было Охотское море, с которым можно разговаривать, близкие звёзды («Там небо другое, оно ниже, и звёзды на нём — как вишни», — говорит Валя), вулканы, реки, горячие источники. Было и особенное выражение во взглядах людей, живущих на Камчатке, позволяющее нашей землячке сейчас говорить, что все камчадалы поражены (другого слова просто нет) любовью к своей земле. Поражены искренне и навсегда. …Хотя сначала Валентине, конечно, было не до любви.— Так получилось, что устраивалась я на работу не через кадровое агентство — на Камчатке уже несколько сезонов работает моя сестра. Она признаётся, что «Камчатка её затянула», и, слушая такие разговоры про необычную землю, где живая природа, мне было интересно увидеть всё своими глазами. Сестра сейчас работает уже мастером смены, нормально зарабатывает, ездит после путины на зарубежные курорты — и это, согласитесь, тоже фактор немаловажный. В общем, благодаря «родственным связям» на работу я устраивалась напрямую — и то это было не совсем легко, — говорит Валентина.На самом деле это только кажется, что захотел устроиться поработать вахтовым методом — и устроился в пять минут. Нет, нормальным работодателям в любом месте необходим человек, который может работать много, не создавая форс-мажорных ситуаций, поэтому отбирают не всех. Охотнее, особенно туда, где можно заработать приличные суммы за свой труд, берут тех, кто уже как-то зарекомендовал себя или же по знакомству. С этим сталкиваются те, кто устраивается на вахту через кадровые агентства. Как показывает статистика, на сегодняшний день работа на вахте становится в России всё более популярной. Целые отрасли экономики функционируют, в значительной мере опираясь на такой формат трудовых отношений. Практически все рыбообрабатывающие предприятия Камчатки работают именно так — вербуя людей из Сибири — так, чтобы стоимость проезда к месту работы не была «золотой», так как в путину цена билетов «туда» раза в два больше, чем та же дорога обратно.
— Со мной заключили устный договор и приобрели билет — из Новосибирска до Петропавловска-Камчатского он стоил достаточно дорого. Тувинским вахтовикам, например, компания платила по 50 тысяч за билеты в один конец. Знаю об этом потому, что все, кто летел работать на наше предприятие, встретились на регистрации билетов в новосибирском аэропорту. Здесь были люди из Барнаула, Новокузнецка, Новосибирской области, Тувы — и многие летели на Камчатку не впервые. Я, конечно, относилась тогда к новым знакомым достаточно осторожно — у меня не было опыта такой работы, общения, я немного боялась, что условия труда будут слишком тяжелы, беспокоилась о том, что, как мне казалось, вахтовым методом зарабатывают деньги только те, кто не смог реализоваться дома. Я-то понятно — мне сестра всё рассказала и вообще я за приключениями. А остальные? Позже я поняла, что у каждого приезжающего на Камчатку человека была своя интересная жизненная история, и моё мнение о людях очень сильно изменилось.
Останься в живых, отчаянный псих
— Окончен семичасовой перелёт — было интересно полюбоваться с высоты на жерла вулканов. День был ясный и сухой, и можно было увидеть знаменитые петропавловско-камчатские вулканы, среди которых и расположен город. И первыми словами встречающих нас в аэропорту Елизово людей после «здравствуйте» стали предупреждения о медведях. Нам рассказали, как часто медведи нападают на людей, что ежегодно охотоведы Камчатского полуострова отстреливают от 80 до 120 животных, которые ведут себя агрессивно — держат в осаде деревни и дачные посёлки, выходят в города, нападают на людей. Конечно, мы поняли, что нужно соблюдать осторожность, но, как мне кажется, ещё не прониклись до конца мыслью о том, что стать жертвой медведя здесь можно легко и просто. Но уже несколько недавних леденящих кровь историй, рассказанных в гостинице аборигенами, заставили серьёзно испугаться. Местные жители серьёзно относятся к угрозе быть задранным медведем, а приезжие часто просто не верят тому, что мишка может находиться совсем рядом. Причём не плюшевый Вини-Пух, а громадный хозяин этих мест, убивающий человека на раз. И поэтому именно вахтовики часто становятся жертвами. За несколько дней до нашего приезда медведь задрал 24-летнего парнишку, работавшего на рыбе, и фотографии жертвы были выставлены в Интернете. Мне с моей впечатлительностью хватило. Сидела в гостиничном номере и, понимая, что обратной дороги нет — просто нет денег на билет до материка, дала себе слово вообще никуда не ходить одной. На следующий день укрепилась в этом решении ещё твёрже — с завода за нами прислали машину, которая должна была доставить всех к месту назначения. Вообще на Камчатке самые популярные средства передвижения — джипы, другие машины, учитывая состояние дорог, просто неактуальны. А людей перевозят на так называемых оранжевых вахтовках — грузовых машинах высокой проходимости, вместо кузова у которых будка с сиденьями.Время поездки на вахтовке оказалось куда более долгим, чем перелёт из Новосибирска. И, кстати, как только мы отъехали от домов, увидели праздно шатающегося медведя. Идёт такой по своим делам, совершенно не обращая внимания на машину — мощный, сильный, беспощадный. Подумала тогда — не дай бог с таким встретиться. А соседи по вахтовке, как нарочно, стали вспоминать случаи, связанные с медведями, и трагические, и комические. Хотя, конечно, мне было не смешно слушать рассказ, как на Иче (это место, куда людей завозят вертолётом и где медведи хозяйничают вовсю) приходится вшестером ходить в туалет — и количество народа не гарантирует, что мишке не придёт в башку наброситься на кого-нибудь из них. Поэтому когда наш водитель объявил привал на ночь в чистом поле, заросшем карликовыми деревьями, я сказала, что ни за какие коврижки не выйду к костру, буду ночевать в машине. Осталась со мной та самая женщина, что в прошлом году работала на Иче. Сказала: «Знаю я этих зверей. Хвать из кустов — и поминай как звали!» Впрочем, все, кто хотел ночевать на открытом воздухе, тоже вскоре перебрались в вахтовку — в кустах послышался треск, чавканье, и всех смельчаков как ветром сдуло. Так что не спали толком — сидели, боялись. Я ещё радовалась, что сижу подальше от окна — не буду в числе первых медведю на ужин, если что, на десерт останусь. А воображение рисовало картины, как этот злой дух Ямбуя (помните, раньше фильм ужасов был про медведя-людоеда) вскрывает вахтовку когтем, как консервную банку, и начинает потреблять нас вместо «Завтрака туриста» В общем, ещё та выпала ноченька… А утром силуэт медведя, который почему-то побрезговал нами закусить, трансформировался в рассветных лучах в дерево, под которым лежала… собака. Эта шавка, хрустя кустами и чавкая, удержала в смертельном страхе 15 взрослых человек.
Сейчас рассказываю, кажется смешно. Но в тот момент мы были реально напуганы. Мы же не охотники. У большинства приехавших работать на вахту в первые дни психология туриста, который не верит в опасность. Но на Камчатке перерождение происходит очень скоро. Медведей мы видели часто — они шли по своим делам, обычно за рыбой, не обращая на людей особенного внимания — но это не уменьшает опасности. Ты понимаешь, что никто, кроме тебя самого, ответственности за твою жизнь не несёт, и это только твоя задача — выжить здесь, заработать денег и вернуться домой во здравии.
У рыб есть сердце. Но это — деликатес
— С грехом пополам добрались мы до места назначения, — продолжает Валентина. — Как выяснилось, водитель наш всю дорогу бухал, поэтому ехал быстро, но зигзагом, заваливаясь то в одну сторону, то в другую, и в голове мелькала мысль, что если медведь нас не тронул, то перевернуться мы запросто можем. Но доехали-таки… Вообще все рыбоперерабатывающие предприятия на Камчатке по традиции называются заводами. Это несколько цехов когда с современным, когда со старым оборудованием, мужское и женское общежития, столовая, административный корпус. А вокруг — природа. Море, тундра, вулканы, чайки, котики, косатки. Медведи те же. Ну и рыба, конечно, которую вылавливают в Охотском море, в реках, куда поперёк течения прёт на нерест краснорыбица. Улов в путину хороший — только успевай поворачивайся, обрабатывай, производи продукцию, которая пойдет на столы россиян или же будет поставлена в Китай, чтобы после дополнительной обработки попасть опять-таки на российский рынок — только уже в качестве полуфабрикатов, которые, как известно, в три-четыре раза дороже.— Это сегодня я любую рыбу, что называется, знаю в лицо, прекрасно определяю сорт и породу, — говорит Валентина, — а в первый день растерялась. Впрочем, не я одна не знала, чем кета, кижуч, нерка и кунжа друг от друга отличаются. Горбушу ещё более-менее представляли — всё же она сейчас распространённый продукт.Но я лучше по порядку расскажу. Практически в первый день всех приехавших поставили в смену — в ночь. Выдали спецодежду — резиновые сапоги, перчатки, прорезиненные фартуки, и вперёд. Конечно, культурный шок я, зайдя в цех, да уже на подходе к нему, испытала — запах рыбы здесь повсюду, несмотря на то, что каждый цех оборудован так, что буквально все детали, транспортёры и пол после смены промываются проточной водой. Но, несмотря на это, запах неистребим. Сестра моя, увидев, что я как-то побледнела, спросила: «Выдержишь?» Ну а мне что ответить? Кивнула и пошла работать. Все же выдерживают, значит, и я смогу. Поставили меня на бункер — это место, куда поступает выпотрошенная и вымытая рыба. Моё дело заключалось в её сортировке и укладке в лотки. Кажется, нехитрое дело — хватай за хвост и складывай в ёмкость. Но не нужно забывать, что это всё на большой скорости, рыбу нужно сортировать — брать одного размера и примерно «попадать в вес» — полный лоток должен весить максимум десять килограммов 500 граммов. В общем, рыба — лоток— весы, рыба — лоток— весы. Да, и лотки ты же уносишь на специальные поддоны. После часа такой работы я поняла, что деньги даром не даются — чтобы заработать их, нужно сейчас сцепить зубы и отстоять смену. Моментально забыла о романтике и природных красотах. Хвосты, хвосты, хвосты, лоток, лоток, лоток… Нужно быть роботом, чтобы за 12 часов смены обработать 80 тонн рыбы. Поэтому какая красота, какое море — только работа, от которой мутилось в глазах — попали мы непосредственно в путину, и около четырёх недель работа была практически круглосуточной, менялись только смены — день-ночь, день-ночь.Работа очень тяжёлая — уже в середине смены ты не чувствуешь тела, рыбу кидаешь на автомате. Очень большая нагрузка на спину — и женщины, и мужчины приезжали с запасом обез-боливающих лекарств, после смены ставили уколы, во время — пили таблетки. Ещё на Камчатке большая влажность, а в помещениях цехов очень сыро. Ну и прохладно, конечно, — такого лета, как у нас, там нет, гораздо прохладнее. Мы приехали на завод 22 июня — а рядом, в посёлке Крутогорово, в это время только начала всходить картошка. Так что всегда надевали по нескольку пар носков в резиновые сапоги, тёплое бельё, тройные перчатки — иначе руки так разъест…Кстати, в первый перерыв пошли «знакомиться с рыбой» — мастер смены объяснил нам, какая рыба как выглядит, особенности её. Разглядывала плакаты и думала, что прежде она была для меня «на одно лицо» — рыба да рыба. А они такие красивые на самом деле. Я потом часто зависала над ярко раскрашенными рыбами, переливающимися всеми цветами радуги, и удивлялась тому, как совершенно всё, что создаёт Всевышний. А человек только ловит и съедает.Поэтому природой придумано множество механизмов защиты. Вот вы, например, знаете, что слизь на чешуе у многих красных рыб смертельно ядовита? Например, нерку, кету нельзя есть сразу — её на заводах тщательно моют, замораживают — лишь тогда слизь перестаёт быть токсичной. Свежую кету и нерку нельзя солить, готовить — незнающие люди травились, были летальные случаи. Теперь об этом предупреждают сразу. Кстати, когда в цехах идёт обработка рыбы таких сортов, все себя не очень хорошо чувствуют, бегают продышаться на воздух. Смотришь, человек позеленел — понятно, нанюхался ядовитых испарений. Все зеленели, когда шёл улов нерки или кеты…На нашем заводе в Крутогорово вахтовиков было около 200 человек, работали круглосуточно. Процесс обработки рыбы достаточно механизирован — всё быстро. Рыбе отрубают голову, вспарывают, далее она движется по транспортёру, и работники выбирают и сортируют внутренности, отделяя зёрна от плевел: молоки — отдельно, икра — отдельно, всё остальное — вниз по течению. Дальше специальным ножом «режут почку» — внутри по хребту резервуар с кровью называется почка. После рыбу промывают и укладывают в лотки. А рыбные сердечки — это особенный деликатес. Их собирают в пакеты и потом готовят для себя. На самом деле очень вкусный и полезный продукт. И на таких предприятиях в путину он в изобилии.Конечно, готовили мы там не потому что были голодны — на заводах очень хорошо кормят. Прямо как в пионерском лагере — завтрак, обед, ужин; первое, второе, третье и компот. Но рыбу, крабов, икру — это всё мы делали сами. Все, кто работает на рыбе, конечно, могут дополнительно питаться этими деликатесами, хотя кажется, учёт икры достаточно строгий: но на самом деле как её учтёшь-то всю, когда рыба идёт валом, так что на питание никто не жаловался.
Да, собственно, ни на что не жаловались — работали. Первые четыре недели, пока шла рыба, некогда было разогнуться. После рыбы стало поменьше, появилось свободное время. Мы трудились на хорошем предприятии — отзывами о нём пестрит Интернет. Но много и таких заводов, где вахтовиков за людей не считают, обращаются как с рабами, а в конце смены реально кидают на деньги. В принципе несложно подсчитать, какой предположительно окажется твоя зарплата, зная стоимость и количество переработанной рыбы. И когда при расчёте человек получает сумму в два-три раза меньшую… Таких случаев очень много — бывает, что работникам едва денег хватает купить обратный билет (ну да, обратную дорогу по договору оплачивает сам работник). А если обратишься в прокуратуру, то, может быть, зарплату выходишь, но все работодатели занесут тебя в чёрный список, и больше тебе сюда не устроиться…
Контуженные Камчаткой
У нас не лютовали — когда стало поменьше рыбы, появилось свободное время, возможность сходить к морю, заняться чем-то на досуге. Конечно, я стала больше замечать, начала видеть людей не только в работе, хотя и это уже помогает составить впечатление. Выяснилось, что многие, как и я, приезжают на вахту не от безысходности и безработицы, а потому, что интересно попутешествовать, посмотреть другие земли, оторваться от рутины и быта. Конечно, были разные люди — и неустроенные «бухарики» тоже. Но много было просто честных работяг, приехавших заработать деньги для семьи, ребятишек, родителей. Перед женщинами нашими я просто преклоняюсь. Думала — грубые, просоленные и прокуренные, а они стихи пишут, кукол шьют, красивые камешки и ракушки собирают. У нас нитки специальные, хорошего качества были для мешков — так вот одна наша коллега по вахте в свободное время связала крючком из них столько красивых вещей для ребятишек.Вообще в таких условиях люди совсем по-другому раскрываются. И я стала к себе относиться по-другому. Ведь сначала мне казалось, что не смогу так работать и людей этих мне понять будет трудно. Но с работой справилась и денег заработала, и друзей обрела. Сейчас практически все мы общаемся в Интернете, созваниваемся. Многие из тех, что работали на Камчатке в прошлый сезон, работают и в этом году, собираются приезжать ещё и ещё: несмотря на «медвежью опасность», тяжёлый труд, не такую уж высокую зарплату. Просто… это Камчатка. И я могу понять, почему всех, кто живёт там, с этой землёй связывает очень серьёзное чувство, какая-то контузия Камчаткой.Эта земля какая-то очень живая. Она воспринимает тебя не с закрытыми глазами — напротив, она, кажется, наблюдает за тобой постоянно, вступает в контакт. Вот море Охотское — с ним можно играть, как с ребёнком, с ним можно разговаривать — оно реально прислушивается к твоим словам, интонации. Там много мистических моментов. Вот, например, вулкан Шаман, который можно было увидеть только перед надвигающейся бурей. Он находился неподалёку от нашего завода, но пока не случилось шторма, мы об этом знать не знали — там был прозрачный воздух. И вдруг на пустом месте появляется вулкан. И наш мастер говорит: «О, Шаман нарисовался, завтра жди дождя и шторма, дня на три зарядит…» Так и случилось. А как только установилась погода, он опять растворился в воздухе до следующего шторма…Там много такого, не-обычного. Спины косаток в море (одна из них, молоденькая совсем, набросилась на лодку наших рыбаков, её пришлось уничтожить, и я смогла увидеть её совсем близко, было жалко), крики сивучей, котиков и чаек. А ещё паратуньки — это термальные источники, в которых можно купаться зимой и летом — всегда горячая вода. Они привлекают на Камчатку огромное количество туристов, и мы, окончив работу и выехав с завода, тоже купались в паратуньках. Говорят, это полезно очень, а по мне так просто классно.
Конечно, Камчатка — это открытие. С какой бы целью ты ни приехал сюда, всё равно уедешь очарованным этой землёй и будешь мечтать вернуться снова. У меня один знакомый говорит: «Хоть чучелом, хоть тушкой, но возьмите меня туда». Смеёмся. Конечно, все сейчас ведут разговоры о цивилизованном туризме, но, как выясняется, многие россияне используют вахтовый способ работы как возможность увидеть новые земли, попутешествовать. Поэтому — да! Едем работать. Чтобы было что вспомнить долгими зимними вечерами…
Елена АБУМОВА