С удивлением и некоторой растерянностью узнал, что мой давний приятель и коллега Валерий Полежаев отпраздновал
в канун прошедшего Нового года 60-летний юбилей.
Литературные задворкиЕсть такая категория людей, рядом с которыми увязывать возраст и состояние души невозможно. Для них это несовпадающие величины по причине иного взгляда на жизнь, на события, на радость и даже на огорчения. Валерий Викторович из той породы.Мы познакомились в 1995 году, когда я только пришёл в республиканскую газету «Хакасия». Он к тому времени был уже корифеем редакции, имел за плечами18 лет корреспондентской деятельности и возглавлял отдел культуры. Хотя до этого были промышленный, информационный отделы, работа на телевидении, в усть-абаканской районке и вообще много чего было. Но судьба, мотая человека по своей прихоти, имеет привычку прибить его к нужному берегу.Именно литературное творчество однажды и навсегда определило его сознание, настроение и даже режим питания, если так можно сказать о его тяге к знаниям и впечатлениям. Не секрет, что иные современные авторы, ловко владеющие компьютером, по сути своей эгоистичны, поскольку гением конечной сути называют себя и никого больше. А потому они не читают, не знают и не хотят знать других писателей, не знакомятся с их творчеством, не владеют историей литературы, не уважают уникальные примеры служения писательскому труду.У Валеры Полежаева (позволю себе эту фамильярность) всё не так, поскольку он постоянно дышит именно литературной атмосферой. Я помню его посреди нерадостных 1990-х годов, бегущего по морозу в магазин «Кругозор» за только что появившимся на прилавке двухтомником Шукшина (попробуйте сейчас увидеть такое). И ведь не просто бежал, но умудрился во всеобщем безденежье занять этих пухнущих от инфляции денег и купить заветные томики. А радость на его лице была искренняя, настоящая. Такой не грех и позавидовать.— Но зачем? — спрашиваю его, — кому это нужно — классика, прошлый век, чужие мысли, переживания?— Я люблю, — услышал в ответ, — литературные задворки, то, что не лежит на виду, а где-то спрятано, и это спрятанное надо найти. Что-то вроде переписки, воспоминаний, газетных откликов, какие-то второстепенные факты. Только здесь, в таком несистемном ворохе можно найти истинную писательскую кухню.Поэтому, не жалея сил и времени,изучал Солоухина, Паустовского, Бунина, Тургенева, Набокова. А Лев Толстой и Виктор Астафьев для меня просто высшие силы, поскольку они умеют и внутренний мир героя показать, и свой писательский мир, и антураж, где происходит действие…— А Шукшин, за книгами которого ты охотился?— Понимаешь, сейчас к Шукшину остыл. Почему? Понял, что он не рисует. Не вижу, как его герой выглядит, во что он одет, какая вокруг него природа, погода.Так же Астафьев говорил про Чехова: «Я отношусь к нему прохладно!» И теперь я с ним согласен, поскольку Чехов, да, писал гениально, но как-то больше из головы, чем из жизни…
Литературные дороги
Да, поговоришь так и поймёшь, зачем человек постоянно предпринимает литературные экспедиции и постоянно едет. Куда?— Трижды, — вспоминает Валерий Викторович, — был на Алтае, в Сростках у Шукшина, ночевал в шолоховской станице Вёшинская на берегу Дона. Кстати, у него на памятнике есть лишь дата рождения — 1900-й, а год смерти не указан. Правильно, такой гений вечен. Был у Льва Толстого в Ясной Поляне, у Сергея Есенина в Константиново на Оке. И только здесь я понял фразу поэта: «Только синь сосёт глаза». Природа действительно такая. Сделал неожиданное открытие в Таганроге, в родительском доме Чехова.Нам в школе рассказывали, что жил он бедно, внизу дома была лавка и он там, несчастный, работал. На самом деле — огромный дом, на первом этаже, да, лавка, кули, зерно, весы большие. А второй этаж — зажиточное купеческое жилище, где и фортепиано, и зелёный абажур, и богатые комоды. Дай бог сейчас каждому в таком доме жить.Ну а Владимир Солоухин вообще был гостем моего дома. Он дружил с Михаилом Кильчичаковым, бывал у него, и в очередной приезд я его пригласил. Чем заманил? Представь себе, карасями в сметане и солёными груздями. Причём вёз его на своём битом «Запорожце», а вот сфотографироваться рядом постеснялся.Помню, он зашёл, увидел на полке семитомник Александра Чаковского, который написал «Блокаду», и сказал: «А что он у тебя здесь стоит? Он что, на войне был? Всё по бумажкам да по выдумке написал!» Вот так резко отозвался. Это меня, конечно, удивило, но сейчас я его понимаю.Ведь Солоухин всегда работал от первого лица и был приверженцем настоящей реальности, чтобы автор описывал события, с которыми лично столкнулся, а не лопатил чужие воспоминания и бумаги. Такой был человек!Однажды я шесть часов ехал в электричке Москва — Владимир, чтобы попасть на его родину — деревню Олепино. Но был вынужден сойти в Петушках, что тоже символично, если вспомнить роман Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки». Как выяснилось, отсюда надо было ещё 200 вёрст по бездорожью преодолеть, чтобы попасть в ту деревню. Было бы время, преодолел, а так поразился обилию жасмина в местных палисадниках, сходил в районный краеведческий музей, подарил свои книги и вечером уехал обратно в Москву.Ещё трижды встречался с Валентином Распутиным, трижды — с Виктором Астафьевым, писал об этих встречах очерки. Побывал на Кубе и посетил виллу Хемингуэя, где он написал «Старик и море». Вилла находится в десяти километрах от Гаваны, здесь хранятся его огромная библиотека, лодка, на которой он рыбачил, и там работают очень приветливые экскурсоводы…
Литературная душа
Вот такая беспокойная натура, впрочем, не забывающая и о личном творчестве. Сегодня Валерий Полежаев — автор десяти книг, заслуженный работник культуры Республики Хакасия, победитель множества творческих конкурсов.С рассказами и стихами печатался практически во всех газетах республики, в краевой газете «Красноярский комсомолец», союзном журнале «Агитатор», международном журнале «Тюркский мир». Его рассказы, эссе и воспоминания, а также очерки о путешествиях были опубликованы в детском журнале «Хоор-хоор», в журналах «Стрежень», «Новь», «Абакан литературный», многих коллективных сборниках хакасских авторов, а также в книге «Память» (в честь 50-летия Победы). Стихотворение «22 июня 1941 года», представленное на городской конкурс в честь 65-летия Победы, стало победителем финала и было продекламировано с праздничной сцены 9 Мая 2010 года в Абакане.Благожелательные отзывы о творчестве Валерия Полежаева высказывали писатели Геннадий Сысолятин, Николай Ерёмин, Михаил Воронецкий, Николай Ершов, Валентин Сорокин, Владимир Солоухин, профессор Томского госуниверситета, член Союза писателей России Юрий Григорьев, литературный критик Виктор Чалмаев (Москва), отмечая его стиль и художественное слово…Кстати, о стиле, вернее, о художественном слове. Валерий Викторович в этом смысле придерживается классической философии.— Высоцкий, — поясняет он, — всегда говорил: «Сейчас я вам покажу песню!» Не спою, а покажу. Так же и литературный автор.Достоевский по этому поводу в «Дневнике писателя» говорил (не дословно), что журналист напишет, например, «из окна выглянула дама и бросила на мостовую гривенник». А писатель к этой фразе добавит «бросила гривенник, который упал, звеня и подпрыгивая». Вот это уже будет картина…— Ну а сам ты кто — журналист или писатель?— Я стараюсь в журналистике «проводить» и писательство. Пишу так, чтобы у текста был цвет, запах, объёмная картина. И не надо во взглядах и речах литератора искать объективности. Писатель по природе своей необъективен, поскольку даже через отвлечённый текст отражает свою душу, свой взгляд, своё впечатление и отношение к происходящему. И по-другому нельзя, иначе текст никогда не оживёт.Астафьев советовал молодым: пишите так, словно беседуете один на один у костра в тайге. Потому что люди только слушают все вместе, а вот читают каждый по отдельности…В таком настроении и таких мыслях подошёл к юбилею Валерий Полежаев. Заядлый дачник, рыбак и любящий дед своей внучки, он сегодня полон энергии и творческих планов.
— У меня в работе, — говорит Валерий Викторович, — три новые книги. «Призраки прибытия» уже готова и рассказывает о загадках бытия, необъяснимых явлениях, имевших место в Хакасии, в России, в мире. В общем, всё о мистике, начиная от Кашкулакской пещеры и до Бермудского треугольника. Вторая книга — к 70-летию Победы «Человек на войне» (от 1914 и до 2014 года). Третья будет посвящена Абакану и абаканцам. Так что работы до следующего юбилея хватит…
Юрий АБУМОВ