Эти слова в 1942 году написал в своём письме сестре молодой боец Красной армии Георгий Суворов. По воспоминаниям фронтовиков, он был хорошим солдатом, грамотным, смелым, дисциплинированным. Но всё же в памяти миллионов людей остался, в первую очередь, как поэт. А для нас, живущих в Хакасии, его имя значит ещё больше, ведь Суворов родился и вырос в нашем крае. Отсюда был призван в армию, ушёл на фронт и так больше не вернулся. В 1944 году при переправе через Нарву он был смертельно ранен, оставив на память записные книжки с десятками стихов.
Слово солдата
Именно так, «Слово солдата», назывался первый сборник стихов Георгия Суворова, вышедший в свет в 1944 году уже после его гибели. Как вспоминает Николай Тихонов, написавший предисловие к первой книге поэта, название пришло не сразу. «Из его стихотворений постепенно собиралась первая книга, которую сначала он хотел назвать «Тропа войны». Было у него такое стихотворение, где говорилось и о Сибири, и о войне. Но потом решил переменить название: «Надо назвать проще и точнее, — говорил Суворов. — Я солдат. И книгу назову «Слово солдата».Войне посвящены почти все стихи Георгия Суворова, боям, фронтовым товарищам, врагам. Да-да, нацистским захватчикам тоже уделил внимание боец, но всё же главными для него были боевые товарищи. Огромное количество стихотворений так и идут с посвящениями. Одно из наиболее сильных произведений Суворова адресовано командиру дивизии Путилову:
Есть в русском офицере обаянье.
Увидишься — и ты готов за ним
На самое большое испытанье
Идти сквозь бурю, сквозь огонь и дым.
Он как отец — и нет для нас дороже
Людей на этом боевом пути.
Он потому нам дорог, что он может,
Ведя на смерть, от смерти увести.И таких посвящений капитанам и лейтенантам, полковникам и комиссарам у Георгия Суворова множество.«А с какими людьми приходилось мне встречаться! Как беззаветно они умирают за Родину. О них я буду писать, буду писать и о себе. Я тоже пролил кровь», — писал он в 1941 году из госпиталя собрату по перу Леониду Мартынову. Вот только ранение тревожило Суворова, он в тылу, а товарищи — на фронте, без него.
«Нахожусь в госпитале. Дело к лучшему, уже начал ходить, хотя ещё ощущаю некоторые боли. Но в общем всё говорит о том, что скоро буду в строю. Это для меня сейчас самое дорогое». 10 декабря 1941 года.
Бездомное детство моё
Я с детских лет родителей не знал,
Остался сыном гор, тайги и скал.
Мои друзья — Анчи Чиссанобар,
Годами стар, хотя душой не стар,
И чистый, как луна, Алтын Апах,
Искавший золото в людских сердцах…
Из поэмы «Золото»Говорят, чтобы понять поэта, надо знать, как он жил. И, на мой взгляд, это верно, ведь в стихах, пожалуй, как нигде, проявляется самое сокровенное, о чём думает, мечтает и переживает человек.Надо сказать, что тема бездомного, сиротского детства неоднократно звучит в стихах поэта. И так пронзительна эта тоска! Однако дело здесь не в том, что Георгий потерял отца и мать ещё ребёнком, всё было гораздо сложнее.Долгие годы в различных сборниках эту часть жизни попросту обходили или же давали с купюрами. Однако из известных на сегодня источников можно сделать следующий вывод.Родился Георгий в семье небедного крестьянина, мать, похоже, наполовину хакаска, причём отец её был шаманом. В годы Гражданской войны Кузьма Суворов воевал на стороне колчаковцев и, видимо, так до конца не принял советского строя. Когда Георгий с сестрой ещё были маленькими, отец развёлся с матерью. Но та вскоре умерла. Какое-то время дети жили с отцом, но отношения так и не сложились. Подтверждением тому может служить письмо с фронта, написанное в 1942 году сестре:«…Ты пишешь о смерти Вити и Александра. Меня это сильно взволновало. Меня радует только то, что они, дети врага Советской власти, сумели перебороть в себе отцовский яд — а в них его было много — и честно умерли в борьбе за Родину. Защита Родины выше всего. Виктор последнее время, кажется, был комсомольцем…»Это письмо опубликовано в книге Юрия Полякова «Между двумя морями», в остальных сборниках оно дано с купюрами, фрагмент про отца попросту опущен.В воспоминаниях фронтовых друзей, сибирских приятелей практически не говорится о колчаковском прошлом отца Георгия. Между тем известно, что это «наследие» легло тяжким гнётом на всю жизнь поэта. Сегодня можно по-разному относиться к правоте красных или белых, но для Георгия ответ был один — только советская власть. С этим он рос, об этом писал. Мечтой об отце, которого бы он уважал, буквально переполнена поэма «Золото»:
У затухающего очага
Мне так сказал Хайчи из Чаттыхган:
«У жизни, что у сказки, нет конца,
Сын — продолжатель славных дел отца…
У сына — сын. Ветвей не сосчитать —
Героями полна Отчизна-мать.
Отец твой благородный воин был.
Для Родины не пожалел он сил…
А было так: в семнадцатом году
Отец закончил на войне страду,
И в ранах весь, хотя и полон сил,
Он возвратился в бедный наш аил,
Куда в те дни, как запах вешних смол,
О битвах за свободу слух дошёл.
И многошумный стихнул Абакан,
Прислушиваясь к песне партизан…Но вышло иначе. Хотя в возрасте 13 лет Георгий уходит из отцовского дома, поступает в Абаканское педагогическое училище, благодаря помощи общественности получает комнату в общежитии, куда забирает сестру, метка «сын колчаковца», похоже, преследует его. Юношу не приняли в комсомол, и он это болезненно переживал. Зато сколько гордости чувствуется в письме к сестре с фронта, где он пишет: «А литобъединение при ЦК ВЛКСМ (я теперь комсомолец) устроило передачу моих стихов».Он комсомолец, но на фронте ему этого уже было мало, он чувствовал себя коммунистом. Подал заявление на вступление в члены партии в 1943 году, но, несмотря на боевые награды, безупречный путь солдата, вновь клеймо отца легло на него.В повести «Между двумя морями» есть такой эпизод:«К.В. Кононов, бывший в то время офицером политотдела, вспоминает об этом случае: «Вопрос свёлся к истории отца, которого они с сестрой потеряли в юности. Что мог сказать о нём Георгий? Да и не нужен был этот вопрос. Такую ошибку допустили товарищи, ошибку неоправданную. А Георгий погорячился, решил что-то доказывать… Мы же, политотдельцы, «прозевали», поздно спохватились… Сознаём и сожалеем об этом. Знали и знаем, что он в сердце и в делах был коммунистом».В 1988 году в журнале «Звезда» была напечатана подборка писем Георгия Суворова поэту Леониду Мартынову, прежде никому, кроме адресата, не известных, и Виктор Утков, подготовивший к публикации письма и лично знавший Суворова, поделился своими воспоминаниями о детстве Георгия: «Ещё мальчиком, оставшись без родителей, ему приходилось заботиться о младшей сестре, учиться и работать, жить порой впроголодь. Но главное было не в этом — многим из нас в те годы приходилось испытывать житейские трудности — главное было в том, что с юных лет Суворов носил на себе клеймо человека, лишённого политического доверия. Из-за этого его не приняли в комсомол, осложнялось получение им образования. Всё это он переживал крайне болезненно, тяжело. Мы знали, что это было связано с судьбой его отца, с которым он расстался ещё в детстве, но подробностей он не рассказывал…»
Иду… А сколько, сколько впереди
Ещё огня, труда и испытаний…
Но нет унынья у меня в груди.
Иду вперёд с надеждой золотой,
Что там, за гранью горя и страданий,
Мы вновь найдём и счастье, и покой.Это фрагмент стихотворного письма сестре зимой 1942 года, и в нём мы видим, что как бы ни было тяжело Георгию, он старается не унывать. И это тоже живёт в нём с детства.Ведь, судите сами, он, ещё мальчишка, взвалил на свои плечи заботу о сестре. В итоге, не окончив училища, вынужден был уехать в село Иудино преподавать в школе. По воспоминаниям же учеников, учителем он был хорошим, рассказывал интересно, да и не только о литературе. Одна из учениц, например, вспоминала, что его звали учителем танцев. Зато педагоги не все благожелательно смотрели на юного коллегу.Сатирические заметки в стенгазету, критика отсталых взглядов, иронические пьесы на злобу дня — это тоже Суворов.Красноярский журналист Афанасий Шадрин вспоминал, что реакция юноши при первом знакомстве была довольно оригинальная:— Думал, инспектор из облоно приехал выяснять мои отношения с некоторыми учителями. Жаловались на меня.— За что?— Кое на кого эпиграммы сочинил. Есть тут у нас мещаночки. Этакие благообразные с виду. А копнёшь — болотом отдаёт. Ребятишки же — народ сообразительный, всё видят. Настоящие-то посмеиваются, но есть и такие — хотят походить на этих благообразных. Душа не терпит…
Ещё вчера мечтал об институте,
О книгах, о задуманных стихах,
Каникулярном будущем маршруте
Средь гор хакасских, о ночных кострах;
Мечтал о той торжественной минуте,
Когда кулан на голубых рогах,
Развеяв клочья предрассветной мути,
Поднимет из-за гор расцветший мак.
Теперь всё прочь… И книги, и цветы:
Ты слышишь клич — опасность над страною.
Поэт, теперь маршрут изменишь ты,
Сменив берданку меткой нарезною,
Забудешь дебри, реки и хребты…
Сегодня ты боец, готовый к бою.
На ленинградском фронте
Самое известное стихотворение Георгия Суворова заканчивается строчками «Свой добрый век мы прожили как люди — и для людей».Долгие годы считалось, что написано оно буквально за пару дней до гибели поэта и посвящено Михаилу Дудину. Однако в наиболее полном биографическом исследовании жизни и творчества Суворова, принадлежащем Юрию Полякову, сказано, что это мнение ошибочно, стихотворение написано как минимум в конце 1943 года. Более того, в Нарвском городском музее Поляков обнаружил автограф стихотворения, который на восемь строф длиннее, чем канонический текст, публикуемый в сборниках с 1944 года.Лучше или хуже стало произведение, пожалуй, решает каждый для себя. Но для человека, увлекающегося творчеством Суворова, думаю, такая находка значит многое. Ведь это, по сути, новое произведение, отличное от привычного. А значит, оно позволяет увидеть новую грань в поэзии поэта.Надо сказать, что Юрий Поляков не только собрал максимальное количество фактов из жизни поэта и сделал несколько открытий в биографии Суворова, но и, как видно из приведённого выше отрывка, разрушил кое-какие мифы. Вообще, он отмечал, что иной раз «доверие к печатному листу» подводит.В свою очередь, мне бросилось в глаза несоответствие в военной биографии поэта. Дело в том, что в большинстве биографических справок указано, что Суворов начинал свой боевой путь в «Панфиловской дивизии, был ранен под Ельней». И за его плечами есть весьма героический эпизод: «Во время атаки большой осколок мины ему попал в грудь и застрял между рёбрами, он сам его вытащил».Однако если внимательно читать письма самого Георгия Суворова, то в них мы не найдём ни намёка на эти факты. Впервые они, похоже, появились благодаря Николаю Тихонову в 1944 году, когда он писал статьи о фронтовых днях. Возможно, Тихонов что-то не так понял или со временем перепутал, забыл, ведь Суворов уже погиб, и уточнить у него не было возможности.При этом в некоторых других биографических заметках о службе в составе Панфиловской дивизии и речь не идёт, напротив, указано, что воевать он начал под Ленинградом. И, на мой взгляд, это соответствует действительности.Обратимся за свидетельством к самому Георгию Суворову. В письме Мартынову от 17 ноября 1941 года поэт пишет:«Ровно полтора месяца не выпускал из рук оружия. Ровно полтора месяца находился в дебрях и болотах Ленинградской области. Валялся по блиндажам и окопам, а зачастую просто на снегу (снег здесь выпал в колено ещё в начале октября). И вот теперь я прикован к постели. Разорвавшаяся немецкая мина поразила ступню и голень правой ноги».Из первого письма сестре 2 сентября 1942 года:«Первый раз вылетел на фронт в конце сентября в 1941 г. Был сначала у Ладожского озера, в гвардейской части. На этом участке был хим. инструктором. На этом фронте пробыл около 20 дней. Скоро немец стал рваться к Тихвину и на Волховстрой. Наша часть была переброшена на Тихвинский фронт. Здесь я узнал много тяжёлого, но ничего. Пятого ноября я был ранен в правую ногу двумя минными осколками».Как видим, повоевать в 316-й стрелковой дивизии, впоследствии переименованной в Панфиловскую, просто не было физической возможности. Когда Суворов был на Ладоге, 316-я дивизия находилась в Новгородской области. Тем более не было возможности получить серьёзное ранение под Ельней. Этот участок фронта и вовсе никогда не был охвачен панфиловцами.После госпиталя, в марте 1942 года, поэт пишет сестре:«В начале марта прибыл на Орловский фронт. Здесь пробыл недолго, скоро меня отправили на курсы младших лейтенантов, в г. Тулу… Прошло полтора месяца, как я опять на фронте. Не так давно побывал в Ленинграде».Собственно, Орловский фронт Суворов упоминает не как имя собственное (под таким названием фронт, да и то лишь на один день, появился лишь в 1943 году), а как направление. Действовал же в то время в данном районе Брянский фронт второго формирования. Панфиловская дивизия там опять же не сражалась. Да и, судя по всему, пробыл поэт там на самом деле короткое время, неделю-другую, так как он сам пишет, что затем убыл на курсы в Тулу, а 19 мая этого года в письме Леониду Мартынову он уже пишет об окончании курсов. Длились же курсы младших лейтенантов в то время как минимум два месяца.С тех пор до самой смерти Суворов воюет на Ленинградском направлении в составе 70-й стрелковой дивизии, которая 16 октября 1942 года первой на этом фронте стала гвардейской.«Знайте, я гвардеец. Это случилось на моих глазах. Так что я гвардеец заслуженный. Свою военную специальность я изменил. Теперь буду перешибать гусеницы, бить бронированного зверя в стеклянный глаз», — писал он в письме Мартынову.
Нет! Этих дней мы не забудем,
Дней боевого сентября.
Чтобы ветра, опять как бурку,
Зарю над Ладогой несли,
Чтоб красный флаг над Шлиссельбургом
Взметнулся, — флаг родной земли!
Наконец-то живая книга!
Первая книга стихов Георгия Суворова вышла в 1944 году. Вы только представьте, идёт война, страна напрягает все силы для фронта, и в этих условиях издательства не просто работают, а выпускают новые книги.После Победы сборники стихов поэта ещё не раз издавались. Наиболее полным является том под названием «Соколиная песня», её автор-составитель Леонид Решетников постарался по максимуму собрать стихи, письма Суворова, воспоминания о нём фронтовых друзей, приятелей, знавших поэта в юности. Сборник был выпущен в 1972 году военным издательством. А двумя годами ранее эта же книга вышла в Новосибирском издательстве под названием «Звезда, сгоревшая в ночи». Обе книги можно найти в электронном виде, но, к сожалению, лишь в pdf-формате.После этих изданий о Суворове забыли на десятилетия. Точнее, помнить-то о нём помнили, но книг не издавали. Правда, часть стихотворений можно найти в сборниках поэтов-фронтовиков.Однако в этом году произошёл настоящий прорыв, в Хакасии была переиздана «Соколиная песня». Хоть тираж её небольшой, но, как заверила председатель Союза журналистов Хакасии Ольга Ширковец, все библиотеки получат по экземпляру. А то ведь до чего дошло, ни в одном общедоступном книжном фонде Черногорска не удалось обнаружить книги Суворова.— Это издание мы смогли подготовить благодаря выигранному гранту министерства труда и социального развития Хакасии, — комментирует Ольга Ширковец. — Нельзя забывать о великих поэтах нашей земли. Конечно, хотелось бы, чтоб тираж был больше. И мы надеемся, что впоследствии удастся найти средства и выпустить дополнительный тираж.Также все желающие узнать больше о судьбе поэта, его стихах найдут немало интересных материалов на сайте Национальной библиотеки имени Н.Г. Доможакова (http://nbdrx.ru). На ресурсе создан специальный раздел, посвящённый творчеству поэта. Там же выложены четыре сборника стихов Георгия Суворова.
Валентина СОСНОВСКАЯ («Черногорский рабочий»)