— Рота! В ружьё! — предутреннюю тишину сонной казармы разрубил голос дежурного офицера.Вмиг курсанты слетели со своих коек — кто с первого, кто со второго яруса. Отброшены в сторону одеяла, парни влетели в свои брюки, быстро намотали портянки и запрыгнули в сапоги. На бегу надевая гимнастёрки и шлемы, побежали в ружпарк. А там дежурный по роте уже начал выдавать винтовки, боеприпасы, подсумки для гранат и противогаза. Через пять минут училище стояло поротно в строю на плацу. — Немецко-фашистские полчища подошли к Кавказу, — прояснил обстановку начальник училища майор Юрасов. — Сейчас они, перевалив Кавказский хребет, хотят захватить бакинскую нефть. Поэтому перед нами поставлена задача огромной важности — побыстрее добраться до Кавказских гор и, взойдя на них вперёд немцев, оседлать их и удерживать до прихода основных сил. А затем и сбросить оттуда врага… Поэтому слушай приказ: срочно загрузить оружие и боеприпасы, продукты и воду и выехать к Кавказу. Выполнять приказание! Шире шаг! Каждая минута дорога! А звания получите на фронте.Курсанты бросились к складам и начали загружать подъехавшие грузовики: миномёты, ящики с настоящими минами, цинки с патронами, шанцевые инструменты, одежда, палатки, продукты, вода. К полудню училище было готово к отправке. Дали время на обед, а затем все отправились на полуторках в путь. Курс — на Кавказ.Когда подъехали к подножию Кавказских гор, бывший начальник училища, а теперь командир миномётного батальона майор Юрасов скомандовал:— К машине! Разгрузить машины! Командиры рот, ко мне! Бойцы повыпрыгивали из кузовов, захватив с собой личное оружие, вещмешки, а Володя Алтухов и Хурен Саркисян, оставшиеся в кузове, в котором ехал и Пётр Шулбаев, начали подавать им стволы и станки миномётов, мины и цинки с патронами. Воины аккуратно складывали их возле развесистого платана. Вскоре из соседних аилов доставили ишаков и лошадей. На них и загрузили оружие и боеприпасы, а также одежду и палатки, провизию и воду. А личные вещи и оружие каждый боец нёс сам.— В горы! — дал приказ комбат.Вначале батальон двигался поротно — в колонне по три, но когда начался подъём, бойцы шли уже по одному, их цепочка растянулась на несколько километров. Батальон карабкался наверх таким образом: впереди всех проводник, местный житель примерно 60 лет, за ним отделение разведчиков, в котором были и взрывники, далее — комбат, командир первой роты старший лейтенант Акимкин, командир первого взвода этой роты лейтенант Буйко, его заместитель старший сержант Шулбаев. Замыкали всю цепочку опять же разведчики. Шли молча, преодолевая метр за метром. А когда перед ними скала становилась непроходимой стеною, разведчики взрывали её. Пройдя несколько часов, Пётр глянул вниз, и сердце захолонуло: горные орлы — и даже тучи! — были ниже. И тут он услышал голос сержанта Николая Чернова из своего взвода, который тяжело продекламировал лермонтовские стихи: «Кавказ подо мною. Один в вышине…»Но то ли он не знал до конца это стихотворение, то ли разрежённый горный воздух спёр его дыхание, но так же неожиданно смолк, как и начал читать эти строки. Но вот дошли, доползли, докарабкались до вершины. Привал, а затем после небольшой передышки начали окапываться, готовить площадки для 82-миллиметровых миномётов. А рано утром комбат отправил отделение разведчиков под командованием сержанта Петра Воронина на разведку, чтобы узнать, где находится противник. Ушли ребята. Но что-то долго задерживались. Майор Юрасов начал готовить другое отделение к вылазке, и тут в окоп комбата ввалился Воронин, доложил:— Товарищ майор! Немец неподалёку от нас! Их даже можно в бинокль увидеть. Фашисты не ожидали нас. Можно было ударить по ним: очень удобно было атаковать. Но я не стал рисковать и отдал приказ: огонь не открывать. Они вот здесь находятся… — разведчик указал на карте место, где отдыхали гитлеровцы.Майор задумался: что делать? Открыть огонь из миномётов? Или, скрытно спустившись, расстрелять их из пулемётов и автоматов? Взвесив все «за» и «против», комбат решил открыть огонь. Если же станут спускаться, их могут заметить: немцы наверняка везде понаставили свои посты. Да и при атаке будут жертвы и среди его бойцов. А хранить жизни своих подчинённых — первая заповедь командира. Поэтому он приказал сержанту: — Сейчас всем отдыхать, а затем опять спускайся и по рации сообщи о расположении немцев.Ближе к вечеру разведчики вновь были внизу. Часа через два Воронин доложил по рации:
— Фашисты на прежнем месте. Но сейчас их намного больше. По всему видно, готовятся к ужину. Вот сейчас бы открыть огонь…
Юрасов тотчас же вызвал к себе командиров рот и, сообщив им координаты, где находится враг, отдал приказ: — Через десять минут открываем огонь! Наши разведчики сообщат мне, куда падают мины, и сделают корректировку, а я сообщу вам. Связь по рации! А сейчас сверим часы. Выполнять!Ровно через полчаса горы оглушили разрывы мин и их — противный для врага — вой. Но даже через этот оглушительный гул чётко был слышен голос Воронина:— Отлично! Попадание в точку! Так и продолжайте бить! Немцы прячутся за огромные валуны!Ну а как же укроешься от мин?! Они найдут врага и на дне ущелья. «Вот вам, сволочи, мой ответ: за наши потери и отступления! Получите, гады! Я вам напомню сорок первый год!» — со злостью подумал Пётр, забрасывая врага минами. Ему сразу же вспомнилось лето прошлого года, когда их при штурме безымянной высоты немцы нещадно били из миномётов и косили из пулемётов. «Теперь и вы получите от меня! Око за око! Смерть за смерть!» — учитель истории тут же вспомнил известное выражение одного русского князя.Но тогда старший сержант ещё не знал, что они били лишь передовые силы вражеских войск. Всего же, как потом стало известно советскому командованию, для захвата Кавказа враг бросил 13 пехотных, пять танковых, четыре моторизованные, три кавалерийские дивизии, более тысячи самолётов, развернул наступление по фронту от Азовского моря до Главного Кавказского хребта. Он рассчитывал на превосходство в силе, на непрерывное наступление своих войск, на то, что наше многонациональное государство распадётся при первых же ударах. Но он просчитался. Советские войска, даже отступая к Большому Кавказу, наносили огромный ущерб врагу в живой силе и технике. Только в июле и августе 1942 года немецкая армия потеряла убитыми и ранеными 54 тысячи солдат и офицеров. В разгром врага внёс свою лепту и батальон Юрасова, в том числе взвод, где заместителем командира сражался старший сержант Пётр Шулбаев.
Однако были потери и с нашей стороны. У немцев тоже были свои миномётчики и горные стрелки из группы «Эдельвейс». К тому же они имели громадный опыт ведения войны как на ровной местности, так и в горах.
…А ранней весной 1943 года Шулбаев получил второе ранение и контузию на этой страшной войне. Только противный вой снаряда успел услышать Пётр, увидел яркую вспышку — и темнота. Но друзья-товарищи смогли спустить его с вершины в долину и отвезли в медсанбат. Оттуда раненых отправили в Баку, а затем через Каспийское море переправили в Кисловодск, где и лечился до отправки домой, чтобы дома окончательно излечиться и вновь отправиться на фронт. Но этого не случилось: фронтовику дали бронь как учителю. Руководство страны даже в это суровое время думало о будущем поколении.
…Война же на Кавказе продолжалась до осени 1943 года, а в течение весны и лета немецкие войска прочно удерживали плацдарм, названный ими «голубой линией», которая тянулась от Новороссийска до Темрюка, имея пять опорных пунктов: Новороссийский, Варенковский, Курчанский, Таманский, Темрюкский. 18 сентября 1943 года Северо-Кавказский фронт в составе 56-й, 9-й, 18-й армий перешёл в решительное наступление по прорыву «голубой линии» и освобождению Тамани, а затем и всего Кавказа.
Олег ШУЛБАЕВ, Абакан